– Потому, что я сам почувствовал к ней влечение. А Сарину я собираюсь отдать обезьянам.

Все засмеялись. Сарина смеялась громче всех.

– Ты не имеешь права на нее смотреть, слушать ее, жить с ней, пока я не найду себе другого – заявила она. – Пока я не найду себе другого мужчину, ты не смеешь болтаться ни с какой другой женщиной. И смотри, не забудь, что я сказала, – добавила она.

Сарина была женщиной лет тридцати пяти, хорошо сложена, гибка и сильна, у ее пояса всегда висел револьвер.

Когда пробуждались ее природные дикость и жестокость, ее боялись даже головорезы из шайки Хуфта.

На ее характер немалое влияние оказала наследственность. Дед по материнской линии был у нее туземным «охотником за головами» с Борнео, а бабка – из племени каннибалов Батаки. Отцом был голландский авантюрист, исколесивший острова южных морей и занимавшийся пиратством. Он кончил жизнь на виселице за убийство. Сама Сарина, следуя традициям семьи, была приговорена к пожизненному заключению за убийство и освободилась из тюрьмы только благодаря приходу японцев.

Правда, тот человек, которого она убила, заслужил этого, по меньшей мере, дважды, так что по совести никто не должен был бы осуждать Сарину слишком строго. Правда также и то, что люди с характером, как у Сарины, обладают многими качествами, достойными похвалы. При всей своей жестокости, она была великодушна, преданна и честна, всегда боролась за то, что считала правильным. Недаром Хуфт побаивался ее.

Корри прислушивалась к возраставшему напряжению и обмену шуточками между Хуфтом и Сариной. Она не знала, чего больше бояться. Ее могли отдать японцам, отдать Хуфту, или она могла быть убита Сариной.

Преступники покинули лагерь и пошли по другой тропе, а не по той, по которой шли с Корри. Во время похода Сарина шла рядом с ней. Корри надеялась, что это заставит Хуфта держаться подальше: она всегда боялась его в большей степени, чем женщину.

Тэк ван дер Бос вел Джерри, Бубеновича и Розетти сквозь кромешную тьму экваториального леса к лагерю бандитов.

Страшные звуки раздавались в джунглях: неприятные потрескивания, удары, иногда крики ужаса и агонии. А иногда наступала страшная тишина, более зловещая, чем любой шум.

Неожиданно шедший впереди ван дер Бос остановился и прошептал своим спутникам:

– Держите оружие наготове. Мы приближаемся к месту, где обычно стоит часовой. Возможно, нам удастся проскочить незамеченными в темноте. Если он окликнет, Джерри и я помешаем ему поднять тревогу. Потом нападем на лагерь, вопя, как черти. Но мы не можем открывать пальбу, пока не узнаем, где находится Корри.

– А может быть, мы все же начнем стрелять до входа в лагерь, но только в воздух? – предложил Джерри.

– Хорошая мысль, – согласился ван дер Бос. – Пошли!

Часового они не обнаружили и без помех подкрались к лагерю. На открытом месте было не так темно, и они сразу обнаружили, что противники исчезли.

– Куда же мы пойдем теперь отсюда? – спросил Розетти.

– Мы должны подождать рассвета, тогда мы сможем отыскать их следы, – ответил Джерри. – Пока же ложитесь спать, а я постою на страже.

– Разрешите подежурить мне, кэп, – сказал Розетти. – Я могу это сделать лучше.

– Почему вы так думаете? – спросил Джерри.

– Ну, вы выглядите довольно скверно. Вам надо отдохнуть.

Джерри усмехнулся.

– Спасибо за заботу, Шримп, но дежурить буду я. Как только рассвело, они начали искать следы преступников, но не смогли ничего обнаружить. Это поставило их в тупик.

– Они испарились, словно дым, – заметил Розетти.

– Тарзан был прав. Цивилизация отняла у нас остроту органов чувств, – с горечью сказал Бубенович.

– Все, что мы можем сделать, – предложил Джерри, – это вернуться обратно в деревню и дожидаться Тарзана. Компания остолопов, подобных нам, никогда не сможет найти Корри. А если мы будем бродить наугад, то только разойдемся с Тарзаном.

Они вернулись в деревню в подавленном настроении. Когда Амат увидел входившего в деревню Розетти, он тут же убежал в лес и забрался на дерево, где просидел до темноты.

Между тем в лагере партизан Тарзан продолжал дожидаться возвращения капитана Кервина ван Принса. Когда это, наконец, произошло, они и лейтенант де Леттенхоф совместно обсудили положение.

Тарзан рассказал о разгроме японского отряда в деревне и о захваченном оружии, которое наверняка пригодится партизанам.

– Когда я вчера уходил, – сказал он, – мои друзья собирались в засаду на ожидавшееся подкрепление японцев. Если оно пришло, то у меня нет сомнений относительно исхода сражения. Тогда трофеи еще пополнятся. Вам нужно только пойти и забрать оружие. Я считаю также, что этой деревне нужно дать хороший урок. Ее жители активно сотрудничают с японцами.

– Вы сказали, что отряд японского подкрепления должен был приблизительно состоять из двадцати человек, – сказал ван Принс, – а в вашем отряде только пятеро, включая девушку. Разве при таком соотношении сил можно быть уверенным, что сражение закончится победой ваших друзей?

Тарзан улыбнулся.

– Вы не знаете моих друзей. Кроме того, у них огромное преимущество: они знают, что придут японцы, а те не подозревают о засаде. И нельзя недооценивать способностей девушки. Она первоклассный стрелок, и на ее счету уже есть несколько японцев. Она полна ненависти к ним. Это доходит у нее до фанатизма.

– Маленькая Корри ван дер Меер! – воскликнул ван Принс. – Это почти невероятно!

– Два наших американских друга, – продолжал Тарзан, – были захвачены в плен, и японцы уже собирались обезглавить их, но американский капитан и Корри пришли вовремя и спасли обреченных. Я уверен, что каждый из них стоит, по крайней мере, пяти японцев, если не больше. Нет, я не думаю, что нам нужно беспокоиться относительно исхода боя, если он состоялся.

– Очень хорошо. Мы идем с вами. Конечно, нам нужны дополнительные винтовки и патроны. Возможно, нам стоит объединить наши силы. Мы обсудим это после того, как соберемся все вместе. Когда вы хотите отправляться?

– Я иду сейчас, – ответил Тарзан. – Мы будем ждать вас в деревне.

– Мы можем пойти с вами, – возразил ван дер Принс.

Тарзан покачал головой.

– Боюсь, что нет. Мой способ передвижения не подходит для ваших людей. В быстром марше вы, в лучшем случае, сможете прийти туда завтра. Я же буду там сегодня вечером.

Голландец скептически пожал плечами, однако, улыбнулся и сказал:

– Очень хорошо. Увидимся завтра.

День уже начинался, когда банда преступников вышла из леса в узкую долину.