сидеть в кресле. Впрочем, он иногда встает, когда женщина приходит или уходит. У него даже есть на сей счет свое правило. Но мне так и не удалось выявить какую-либо закономерность. Мисс Дакос сказала, что мне вовсе не обязательно ее провожать, однако я решил продемонстрировать, что не перевелись еще галантные частные детективы. На улице, пока швейцар ловил такси, она положила руку мне на плечо, попросив не выдавать ее миссис Брунер. В ответ я успокаивающе погладил мисс Дакос по плечу, что можно расценивать как угодно: от извинения до обещания, и только тот, кто гладит, знает правду.

Когда я вернулся в кабинет наверху, Вулф по-прежнему сидел в кресле, сложив руки домиком на животе. Дождавшись, пока я закрою дверь, он спросил:

— Как думаешь, она лжет? — (Я ответил, что определенно лжет, и сел на место.) — С чего вдруг такая чертовская уверенность?

— Хорошо. Если оставить в стороне аргументы, можно сформулировать так: в отличие от вас, я специалист по молодым привлекательным женщинам, ведь вы сами это говорили. Но даже вам должно быть известно, что мисс Дакос не настолько глупа, чтобы кормить миссис Брунер пустой болтовней насчет людей из ФБР лишь для того, чтобы той потрафить. Мисс Дакос не так проста. Однако она действительно сказала это мисс Брунер, а значит, у нее была на то серьезная причина, а не та чушь насчет их походки. У мисс Дакос имелась реальная причина, одному Богу известно какая. Итак, одна догадка из десяти. Когда она вошла в дом и услышала шум, то поднялась на третий этаж и, прижав ухо к двери Элтхауза, услышала обрывок их разговора. Впрочем, подобная версия мне самому не слишком нравится. Если мисс Дакос действительно что-то такое услышала, почему не рассказала об этом копам? Лично мне больше импонирует версия, что она придерживает информацию. Например, она знала, что Элтхауз работал над статьей о ФБР. А он…

— Откуда она могла узнать?

— Ой, вот тут возникает вопрос их близости. Это самая привычная ложь из уст женщины. Они повторяют ее вот уже тысячу лет. Очень удобно, под одной крышей, он любит женщин, а Сара далеко не уродина. Вот он ей и сказал. Возможно, даже предупредил, что федералы могут наведаться к нему без приглашения, когда его не будет дома. Поэтому она…

— Она могла подняться к нему и проверить, дома он или нет.

— Что она и сделала, увидев троих выходящих из подъезда мужчин. Но дверь оказалась заперта, а у мисс Дакос не было ключа и на ее стук или звонок никто не отозвался. Впрочем, я только отвечаю на ваш вопрос, лжет она или нет. Она лжет.

— Тогда нам необходима правда. Раздобудь ее.

Чего и следовало ожидать. Хотя Вулф не верил, что я могу отвести девушку в клуб «Фламинго», протанцевать с ней пару часов и в результате выведать все ее страшные тайны, он делал вид, будто верит, считая, что это заставит меня шевелиться.

— Я подумаю, — ответил я. — Придется переспать с этим ночь. На диване. А теперь позвольте сменить тему. Вчера вечером вы спросили меня, способен ли я придумать некий ход, чтобы Рэгг поверил, будто один из его людей убил Элтхауза, и я ответил, что нет. Теперь у меня есть такой ход. Сара Дакос у федералов под колпаком. Они наверняка установили, что она была здесь и, следовательно, вы с ней встречались. Им также известно, что она живет в доме номер шестьдесят три по Арбор-стрит, но неизвестно, что она видела или слышала той ночью. Поэтому они не знают, что конкретно Сара Дакос могла вам сегодня сообщить, хотя наверняка подозревают, что она поделилась чем-то интересным о той ночи. Это должно нам помочь.

— Не исключено. Что ж, приемлемо.

— Вот именно. Но если мы прямо отсюда отправимся на такси домой к Кремеру и проведем с ним всего один час, они будут абсолютно уверены, что мы получили от Сары Дакос важные сведения о нераскрытом убийстве Элтхауза. Это наверняка нам поможет.

— Ты дал мистеру Кремеру наше честное слово, — покачал головой Вулф.

— Только насчет того, что мы виделись и он поделился со мной некой информацией. А мы навестим его совсем по другому поводу. Легенда такая: в поисках компромата на агентов ФБР мы заинтересовались делом Морриса Элтхауза, который собирал материал для статьи о них и был убит, и Сара Дакос поведала нам нечто новое об убийстве, о чем Кремер, по нашему мнению, непременно должен знать. Наше честное слово надежнее золота.

— А который час?

Я посмотрел на часы:

— Без трех минут десять.

— Мистер Кремер наверняка уже в постели, а у нас для него ничего нет.

— Черта с два ничего нет! У нас есть свидетель, который видел на месте преступления агентов ФБР и скрывает информацию. Настоящий подарок для Кремера.

— Нет! Этот подарок пока останется у нас. Мы сдадим мистеру Кремеру мисс Дакос, когда сами прижмем ее к стенке, если, конечно, получится. — Вулф отодвинул кресло. — Выуди у нее правду. Но только завтра. Я устал. Мы едем домой и ложимся спать.

Глава 10

В субботу утром, в 10:35 я открыл ключом входную дверь дома номер 63 по Арбор-стрит, поднялся по деревянной лестнице на третий этаж и с помощью уже другого ключа попал в квартиру, некогда принадлежавшую Моррису Элтхаузу.

Я решил использовать собственный подход к выуживанию правды у Сары Дакос. Спору нет, я пошел окольным путем, особенно с учетом нехватки времени, но такой способ был намного результативнее приглашения на танцы в клуб «Фламинго». О том, что времени у нас в обрез, свидетельствовала заметка на двадцать восьмой полосе утренней газеты, которую я прочел на кухне за завтраком. В заметке под названием «Скрестим пальцы?» было сказано:

«Десять аристологов», единственное в своем роде общество гурманов Нью-Йорка, очевидно, не верят в то, что история повторяется. Льюис Хьюитт, капиталист, светский лев, любитель орхидей и аристолог, в четверг вечером, 14 января, устраивает обед для членов общества в своем поместье в Норт-Коув, Лонг-Айленд. Меню составит Ниро Вулф, известный частный детектив, а еду приготовит Фриц Бреннер, повар мистера Вулфа. Мистер Вулф и его личный помощник Арчи Гудвин будут присутствовать на обеде в качестве гостей.

Все это невольно напоминает о другом случае, когда мистер Бреннер готовил обед для «Десяти аристологов», а мистер Вулф и мистер Гудвин присутствовали в качестве гостей. Мероприятие проходило в доме Бенджамина Шрайвера, крупного судоперевозчика, 1 апреля 1958 года,