Максим несколько мгновений смотрел в её сторону, а затем отвернулся, словно не узнал.

Кира выпустила из лёгких воздух, прищурилась, чтобы убедиться, что ей не показалось. В голове забурлило возмущение, испаряя неуверенность, и она пошла.

Макс был одет в старенькую потертую куртку с пятнами строительной пыли и джинсы, с этой курткой идеально сочетающиеся. Его лицо обветрилось и покраснело, словно он двое суток простоял здесь, на открытом ветру. Волосы, обычно пушистые и лохматые, прижались к голове под тяжестью всё той же пыли.

– Как нашла? – Тихо спросил он, когда женщина поравнялась с ним.

– Ольга дала адрес. – Она спрятала руки в карманы и ногтями больших пальцев сдирала заусенцы с указательных. Бесконечно перебирала в голове слова, все, которые когда либо знала, но не могла собрать их во что-то важное. В то, что должна была ему сказать.

Спустя пару безмолвных минут Кира глубоко вздохнула и встала прямо перед ним.

– Не хочешь меня видеть? – спросила она, стараясь капнуть в голос нотку безразличия.

Максим не ответил. Он втянул носом воздух и с шумом выпустил обратно. А затем, шагнул вперёд и обвил её руками, положив голову на плечо. Пригладил рукой её волосы, не разрешая ветру их путать. Развернул лицо на её плече так, чтобы уловить аромат со светлых прядей, вдохнул, закрыл глаза, чтобы яркий свет не отвлекал.

Кира почувствовала, как растворился комок в горле, в лёгкие втянулся сырой воздух, вместе с ним по телу побежали мурашки. Следующий вздох уже сделался легче. Она согрелась, но дрожала.

– Ты менял крышу? – спросила она и провела пальцами по пыльным волосам.

– Да. – Он печально улыбнулся. – Пойдем в дом.

***

За железной дверью пряталась скромная светлая прихожая. Она давала проход в кухоньку, небольшую гостиную без излишеств, и ещё в пару комнат за деревянными дверьми. Свет в дом практически не попадал из-за плотных тяжёлых штор. Как только они вошли в гостиную, Максим освободил окно. На солнечных лучах, которые с боем пробирались через деревья, танцевала пыль.

– Я просто хочу объясниться. Ничего от тебя не требую и ничего не жду. – Кира остановилась посреди комнаты, ноги мёрзли через серый толстый ковёр.

– Правда? – тихо спросил он и опёрся на подоконник.

– Нет, не правда. – Она помотала головой и бросила взгляд на пол. – Через пять минут, после того как ты вышел из аэропорта, я вернула ему кольцо. Я за него не выйду, не люблю. Просто не могла опозорить на весь аэропорт.

Максим в лице не изменился, но судорожно сглотнул.

– Почему ты просто ушел?

– А что я должен был сделать?

– Больше всего мне тогда хотелось, чтобы ты взял меня за руку и убежал со мной. Но ты ушёл, словно я для тебя ничего не значу.

Он поднёс руки к лицу и потёр, как будто смывал невидимую сажу, затем вздохнул и сказал:

– Больше всего мне тогда хотелось закинуть тебя на плечо и убежать.

– Прости меня. – Сказала Кира, когда он снова на неё посмотрел.

– За что?

– За то, что сказала ему да. За то, что ты это услышал. За то, что подумала тогда о его чувствах и не подумала о твоих.

На лице мужчины проявился странный оттенок горечи, он несколько раз подряд моргнул и спросил:

– Можно тебя поцеловать?

Кира хотела себя ущипнуть, она была уверена, что ей послышалось. Женщина не сдержала улыбку, робкую и нежную. Уголки его губ чуть направились вверх, он поднялся и подошёл к Кире. Так неуверенно и скромно, совсем на него не похоже. Поднял руку и робко провел кончиками пальцев по щеке – проверил, что она не плод воображения, а самая настоящая. Медленно приблизился и опустился губами на губы. Замер. Робко придержал руками за спину. Приоткрыл губы и коснулся настойчивее, уже более похоже на себя самого.

Когда воздуха не осталось, Кира отстранилась и встретилась с улыбкой. Не медля, она провела подушечкой указательного пальца по границе его губ, очертила верхний острый уголок, вопреки ожиданиям, не порезалась.

– Давно хотела это сделать. – Пояснила Кира. Макс смотрел на неё с теплом, которое согревало кожу. Его губы растянулись в улыбке, смягчая острые углы.

– Зря сдерживалась.

Она была из тех женщин, что отдавались полностью. Её тело извивалось, бёдра вырисовывали инопланетные круги на полях простыни. Выдохи переходили в стоны и врезались в стены. Она отрывала губы от поцелуев и запрокидывала голову, уступая очередь чувствительной коже на шее.

Он был из тех мужчин, что отдавались полностью. Не сдерживал стоны, переходящие в рыки, иногда утыкался в её шею горячим ртом и рык врезался в нежную кожу, вибрацией проносился по телу. Его руки, согнутые в локтях, казались бетонными опорами. Кира впилась пальцами в покрытую испариной спину и потянула его к себе, заставляя опоры разрушиться. Он сдался, стёр расстояние и прижал её собой. Кожа тут же прилипла к коже. Его вес не позволял дышать, но руки, наконец, были свободны и путешествовали по шее и лицу. Воздух становился влажным. Ароматы дерева и хвои ушли на второй план, вместо этого их окутал животный запах тел с нотками пота и соли.

Она практически задыхалась, пока их тела покачивались на мягкой постели. Он заметил и поднялся, руками удерживая её за спину.

– Дыши. – Тихо скомандовал он и усадил Киру верхом на себя. Она застонала, давая понять, что вовсе не тяжесть его веса выбивала воздух из её лёгких.

Лампа на тонкой белой ноге, стоящая у кровати несколько раз подмигнула, кровать начинала поскрипывать.

Руки вцепились в спины и замерли, не потому, что устали жадно блуждать, и не потому, что насытились. Они крепко держали друг друга, будто отстраниться хоть на сантиметр, означало расстаться.

Кира нашла его губы и снова схватилась за них своими. Скользнула языком, вовсе не чувствуя вкуса, как это обычно бывает, только холод и влагу. Он позволял нежно себя целовать, а потом брал верх и жадно хватал, почти кусал. Губы горели, но это не затмевало яркого чувства там, где они ближе всего касались друг друга.

– Боже! – прорычал он и втянул воздух, когда она напряглась всем телом и сжала его изнутри.

Её переполнили чувства. Тепло подступило к сердцу, начало поглощать. Она залилась смехом. Теплым, живым и радостным.

– Я должен что-то спросить об этом смехе? – спросил он, всё еще тяжело дыша.

Она помотала головой, не отрываясь от его плеча.

– Я не сумасшедшая. – Её голос был её отражением, бархатным и умиротворённым. Особенным, звучащим только для него. – Я просто счастлива. – Женщина поднялась с его плеча и встретилась с мягким взглядом. Его губы приобрели яркий оттенок и чуть припухли. Она догадалась, что её собственные выглядят так же.