– С добрым утром, дорогуля. Крепко спишь. Мы уж думали, окочурился.

– Кто вы? – Женя в ужасе смотрел на незваного визитера. Из-за его плеча вынырнул второй – поменьше, но жилистый и верткий, с глазами настоящего садиста-убийцы.

– Кто мы, – проговорил он каким-то визгливым голосом, – совершенно неважно. Суть не в этом.

– А в чем? Я вас не знаю. Что вы хотите?

– Чего мы хотим? – маленький засмеялся. – Бык, – повернулся он к шкафоподобному, – объясни ему, чего мы хотим.

– Это можно. – Одной рукой он ухватил Женю за волосы, другой размахнулся и ударил его под дых. От боли и ужаса тот задохнулся, слезы выступили на глаза.

Но это было только начало. Страшный сумасшедший сон породил такую же страшную сумасшедшую явь. Шкаф вытащил из кармана резиновые перчатки, натянул их на огромные лопатообразные свои ручищи и подступил к Жене.

Они били его с какой-то изощренной, пугающей аккуратностью, причиняя невыносимую боль и стараясь при этом не оставлять следов на теле. Лицо они вообще не трогали. Удары были расчетливыми и точными, а главное, сыпались без всякого перерыва. «Если бы хоть маленький перерыв, хоть коротенькая передышка, на минуту, на несколько секунд, – разбитыми остатками сознания подумал Женя, – можно было бы спастись, можно было бы выдержать». Но перерыва не было, и он почувствовал, что проваливается в смерть.

Но ему не позволили «сбежать». Шкафоподобный сгреб его за шиворот, тряхнув, как мешок с картошкой, выудил из смерти. Привалив Женю онемевшим от ужаса позвоночником к стене, он отошел в сторону.

Теперь наступила очередь маленького. Этот вызывал еще больший страх, чем его товарищ. Маленький сел перед Женей на корточки и уставился на него своими прозрачными садистскими глазами убийцы.

– Ну что, твареныш, очухался? Теперь поговорим.

Словно фокусник, он выхватил откуда-то из воздуха нож и приставил его к Жениной щеке.

– Он ужасно острый. Если я чуть-чуть нажму, а потом слегка потяну вниз или верх, раскроит до кости.

– Что вам от меня нужно? – Женя сглотнул кровавую слюну и затравленно посмотрел на своих мучителей.

– Тише, тише, не дергайся. Твой фасад нам еще пригодится, а нож действительно очень острый.

– Вы меня с кем-то перепутали. Я вас не знаю… Я здесь недавно, я вообще не из Москвы, мы приехали… Наверное, вам нужен тот парень, который жил здесь до нас. Я не знаю, где он, я его вообще не знаю.

– Нам нужен ты. – Шкафоподобный тоже подсел рядом с маленьким на корточки.

– Вы путаете. Я не могу быть вам нужен. Я… просто дворник, – Женя всхлипнул.

– Дерьмовник ты, вот кто. – Шкаф ухватил его за ворот рубашки. Маленький спрятал нож. – Дрожащая сопливая куча дерьма.

– Твоя девка сшутила с нами очень несмешную шутку, – вступил маленький. – Сейчас наша очередь отшучиваться.

Нина? Это точно какая-то ошибка! Что могла она такого им сделать? Да она даже нигде пересечься с такими не могла.

– Твоя сучка у нас. С ней уже разбираются. А теперь и ты у нас. Въезжаешь в дело?

– Я не понимаю. Это какое-то недоразумение.

– Слышь, Бык, он не понимает, – маленький рассмеялся.

«Какой противный у него смех, – подумал Женя, – такой же жилистый и верткий, как он сам, и водянистый, как его глаза».

– А мы ему поможем. – Шкаф придвинулся к Жене. – Понималку поправим. – Он замахнулся своим пудовым кулаком.

Женя втянул голову в плечи и сполз по стене. Шкаф снова встряхнул его и ударил.

– Сидеть у меня! Кувыркаться со своей бабой будешь.

– Я не знаю, о чем вы говорите. Что вы от меня хотите?

– Да уж не любви, не мечтай, – маленький захохотал. – Ты бы, наверное, не был против, правда? Что ж, как знать, может, тебе еще посчастливится. Только придется немного подождать. Любовью с тобой займутся в другом месте.

– Отпустите меня. Пожалуйста. Я точно не тот, кто вам нужен. Это ошибка.

– Нет, дорогуша, в нашем деле ошибок не бывает. Приехали мы именно к тебе, то есть за тобой, и никуда мы тебя не отпустим.

– За мной? Вы хотите куда-то меня увезти?

– Да, именно так, мыслишь верно.

– Я никуда не поеду! – Женя в отчаянье ухватился руками за ножку дивана.

– Да кто тебя спрашивает. – Маленький наклонился к нему и снова вытащил нож. – Ладно, грузим его, пусть сами с ним дорабатывают. Наше дело маленькое – доставить эту падаль, а там как хотят. Давай, Бык, работай.

Шкаф аккуратно и точно ударил Женю ребром ладони по шее.

Он даже не почувствовал боли и не успел испугаться. Он вообще больше ничего не чувствовал. Руки разжались, выпуская на свободу ножку дивана – ненадежную защиту, голова безвольно свесилась на грудь, глаза закрылись. Спасительная смерть наконец пришла за ним и, обняв, увела его в свою тихую черную обитель.

Он не видел и не слышал, как его выволокли из квартиры, как тащили по лестнице, безлюдной и темной (лампочки бандиты предусмотрительно выкрутили), как везли в машине, как доставили в этот загородный дом и сдали с рук на руки в другую преступную инстанцию.

Очнулся Женя от пронзительного, яркого света. Наверное, этот свет и прогнал смерть, добрую, но робкую старушку смерть, бросившуюся бежать от первого же луча фонарика. Женя и сам убежал бы. Он так же, как и она, ненавидел, когда ему светили в глаза. Если бы мог.

Но как только глаза привыкли к свету, как только он смог соображать и вернулась боль во всем теле, он понял, что убежать ему никак не удастся. Обе руки его были прикованы наручниками к батарее.

«Хорошо еще, что лето, – промелькнуло у него в голове, – отопление не работает».

Перед ним стоял и светил фонариком невысокого роста человек в чем-то черном и длинном – то ли плаще, то ли халате. Лица разглядеть он не мог: в помещении, где он оказался, было совершенно темно, все освещение – этот фонарик, свет от которого падал лучом, направленно, на определенный предмет. Сейчас таким предметом был он, Женя.

– Я вижу, вы пришли в себя, – заговорил мужчина в черной одежде (то ли плаще, то ли халате). – Наручники не беспокоят? Нам пришлось доставить вам некоторые неудобства. Но это временно. Я надеюсь, мы с вами поладим.

Голос был спокойный, интеллигентный. Наверное, и сам говоривший оказался бы под стать своему голосу, если бы Женя мог его рассмотреть. Что ж, это хорошо, с таким человеком есть шанс договориться. Нужно только объяснить ему, что вышла ошибка, недоразумение, его приняли за кого-то другого. Пусть его только отпустят, он не побежит жаловаться в милицию, не станет поднимать шум.

– Простите, – начал Женя и понял, как нелепо звучит его «простите» здесь, в этих обстоятельствах. – Я… Ваши ребята… Вам, наверное, нужен другой человек. Вышла ошибка.