вместе несколько часов. Заморачивался, пока не сообразил, что в очередной раз туплю. Я ведь сам хотел получить определенную информацию. Кто расскажет о Соколове, как не самый близкий человек — его мать. А к персоне Соколова вопросы имелись, это факт. Начиная с самого главного — почему именно он стал тем персонажем, с которым мы теперь неразрывно связаны. И заканчивая, как так вышло, что его загребли в данную часть, где по всем параметрам Соколов оказаться не должен.

Другое дело, об этом еще как-то надо расспросить. Чтоб за шизофреника не приняли. Вариант, мама, а распиши в деталях предыдущие восемнадцать лет жизни, а то во мне «левый» тип сидит из будущего и ни черта не знает, вообще не прокатывал.

Я решил, действовать по обстоятельствам. Может, она вообще не приедет. Мало ли.

В сам день Присяги ничего из ряда вон происходящего не случилось. Небо не рухнуло, метеорит не прилетел, всемирный потоп не начался. Просто о нем, о данном дне, говорили так много и с таким придыханием, будто это — самое необычное и потрясающее, что произойдёт с нами, с новобранцами, за всю жизнь.

Как обычно, все по распорядку. Кроме того, что в первой половине дня нас построили на плацу. Я заметил толпу родственников, стоявших сзади командира части, и офицеров. На приличном расстоянии. Сначала обрадовался, потому что увидел нашу с Соколовым мать. Отлично. Все-таки поговорим и на какую-то информацию можно рассчитывать. Она тоже меня увидела. Радостно вскинулась, расцвела улыбкой и принялась махать рукой. Украдкой. Осторожно поднимала ладонь и скромненько изображала жест приветствия.

Вот казалось бы, ну, что в ее приезде могло быть необычного. Но нет. Было. Лера и Оля, застывшие по обе стороны от матери. Как двухголовая гидра, ей-богу. Только разделившаяся на части. Я так понимаю, встретились они уже в части. Лица у них были, мягко говоря, недовольные. Явно ни одна, ни вторая не ожидали, что припрутся обе. Каждая верила, будто идея приехать на присягу, придет в голову только ей.

— Этого не хватало… — Буркнул я себе под нос, прекрасно понимая, разговоров по душам с матерью теперь не будет. Две влюбленные в Соколова особы хрен дадут. Судя по тому, как решительно они настроены, а я даже на расстоянии видел, там полная готовность к штурму крепости и желание убить врага прежде, чем этот враг доберется до вожделенной цели, наедине с родительницей время провести вряд ли получится.

В роли цели выступали, естественно, мы с Соколовым.

Началась сама Присяга. Солдаты громко, четко произносили важные слова.

«Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников…»

Не знаю, что это было. Возможно, сказалось общее настроение. Но меня пробрало от того, насколько круто звучал тест Присяги. Он разносился над рядами солдат, пробирая до мурашек, до самого нутра. Я даже на какое-то мгновение поверил в то, что на самом деле являюсь тем самым гражданином Советского Союза, который вступает в ряды красной армии и клянется ценой своей жизни государство оберегать и защищать.

Даже пришлось надавать мысленно себе по башке. Очнись, мол, Стасик, тебе надо думать, как выбраться. Как вернуться домой. Что за дурь в голове. Чокнулся совсем в армии. Заразился, что ли, от всех этих сержантов, замполитов и Кирзачевых глупостью?

К счастью, процесс принятия Присяги закончился и нас ждала торжественная часть.

Проверяющий, кстати, приехал, как и было обещано. В количестве одного лица. Был он в звании майора и выражение физиономии имел такое, будто на его плечах, в принципе, держится вся армия Союза. Стоял рядом с замполитом, который только что хвостом землю не мел от усердия и желания выслужиться. Слушал внимательно, как мы повторяли слова Присяги, изредка кивая головой.

Вроде бы, по виду, доволен. А как не быть довольным, если мы херачили военную часть почти сутки. Каждый уголок, каждый кустик, каждый сантиметр. Блестело даже то, что априори блестеть не может.

Праздничная часть должна была пройти в актовом зале, который находился там же, где учебные комнаты. Небольшое помещение со сценой и рядами крайне неудобных, деревянных кресел.

— Соколов! Соколов, иди сюда. — Меня зазывал сержант Сидоров, активно размахивая руками.

Мы, участники этого мероприятия, собрались в маленькой комнатке, которую со сценой соединяла старая обшарпанная дверь. Номеров было не очень много, но они радовали своим разнообразием. Когда я говорю «радовали», то имею в виду, естественно, замполита. Он был счастлив продемонстрировать итог своей работы. Вот у него солдаты и поют, и танцуют, и читают стихи, и даже подготовили сценку.

Майор Золотнюк восседал в зале, в первом ряду, между проверяющим и командиром части, как мамаша, явившаяся на отчетный концерт своих деток. Взгляд его был преисполнен гордости. Плечи расправлены. Щеки покрыты легким румянцем удовлетворения.

— Так… Вот гитара. — Сидоров протянул мне инструмент. — Ты же репетировал? Или нужно еще повторить? Смотри, майор Золотнюк там исходится на гов… Нервничает, короче. С виду не скажешь, но я тебе точно говорю.

Я заверил сержанта, что все хорошо. Хотя, ничего хорошего не видел, если честно. Да, у меня была возможность проверить талант Соколова. Самое интересное, он реально имелся. То есть, я теперь, судя по тем звукам, который производил, являлся обладателем идеального слуха и достаточно приятного тембра голоса. Пел чисто.

На гитаре, если честно, играл еще в своей реальной жизни, в далёкой юности. Хотя, играл, конечно, слишком громко сказано. Брынчал. А вот теперь, вдруг оказалось, что знаю такие аккорды и переборы, которые только видел в интернете раньше. Как говорится, опыт не пропьёшь. Хоть Соколов сейчас не совсем Соколов, а точнее вообще не Соколов, память тела не подвела, работала отлично.

Я даже песню в итоге сочинил все-таки. Мы сделали это коллективно. Сидя в расположении, всей ротой. Слова «Родина», «партия», «армия» фигурировали там в каждой строчке. Правда, потом нас разобрало на приколы и мы начали сочинять смешные куплеты про всех офицеров военной части. Основная роль отводилась самым ярким моментам, связанным с их отрицательными качествами. Это было так весело, что даже сержанты присоединились, вспоминая случаи из их недавнего прошлого, связанного с частью.

Например, досталось прапорщику Иванову. Хоть он офицером и не был. Но личностью являлся одиозной по степени тупости, которую периодически демонстрировал. Этот товарищ олицетворял собой всех анекдотичных прапорщиков. Он говорил и вел себя так, что