После этой фразы лица всех присутствующих сделались печальными и окаменели, словно на них надели театральные маски.

А минут через десять раздался звонок. Очень длинный звонок, почти бесконечный. Женя замерла на месте. Кто бы это мог быть? Она больше никого не ждала. Но где-то в подсознании она уже знала ответ. Лица всех гостей застыли, и постепенно на них начал проступать страх. А муж настолько потерял самообладание, что опрокинул бутылку вина, и липкая жидкость закрасила белоснежную скатерть, словно пятно крови.

В дверь вошли два чекиста. Коротко прочеканили:

– Собирайтесь!

И как только Женя одела пальто, взяли её под руки и увели в неизвестность. Бросившаяся к окну семья успела увидеть только зловещий чёрный воронок, который увёз Евгению в сгущавшийся вечерний сумрак…

Она нравилась всем мужчинам на свете. Даже заматерелым политикам, которым, казалось, ничего кроме политики и не нужно. Даже Ленин ласково называл её «поповной». Она была из семьи Аллилуевых. Единственной семьи, которая была у Сталина. Единственной, которую он в какой-то период своей жизни любил. К ним он сбегал из каторги. У них жил. И когда настало время, он расправился с этой семьёй как дикий волк.

Евгения – жена брата Надежды Аллилуевой понравилась ему. Однажды он попытался её поцеловать. Но Евгения смущённо отвела руки Иосифа, увернулась от объятий и поцелуев. А Сталин не оставил своих надежд. Когда муж Евгении скончался, он увидел в этом новый шанс для них обоих.

– Тебе теперь ничего не мешает – муж ушёл на тот свет. Давай будем жить вместе, одной семьёй. Ты, я и дети: Василий и Светлана. Вот увидишь, как мы будем счастливы.

В ответ Евгения могла бы многое сказать. Например, то, что как Сталин мог забыть, как мучил свою жену и её родственницу по мужу Надежду Аллилуеву. Как непрестанными оскорблениями довёл её до самоубийства. И про то, что она, Евгения, вовсе не хочет повторить её судьбу, соединив жизнь с грубым, деспотичным и жестоким человеком.

Но она ничего не сказала. Потому что понимала, что ответив прямым отказом, она наживёт в Сталине врага. Поэтому женщина только улыбнулась «вождю народов» и ласково провела рукой по его щеке. А потом, обходя Сталина десятой дорогой, тихонько вышла замуж за другого.

Они поселились в доме на Берсеневской набережной. И какое-то время были счастливы. До тех пор, пока Сталин разрешал им быть счастливыми. Пока не решил, что пришло время отомстить. Он арестовал Евгению именно в день её рождения. Чтобы она знала, что он ничего не забыл. Так опустела ещё одна квартира странного Дома. И ещё одна сломанная судьба оставила отпечаток на его мрачных стенах.

Глеб слушал Марию в полном недоумении. После того как Маша замолчала, мужчина подошёл к месту сражения, где на полу остались чёрные перья, которые ворон потерял во время схватки.

– Маша, я думаю, что это продолжение твоих ночных кошмаров. Тебе всё это просто приснилось, – успокаивающе констатировал, наконец, Глеб.

– Приснилось?! – возмутилась Мария. – А как же кровь на моих волосах и израненное лицо?! Как же распахнутое окно, как же эти перья?! Ведь всё это подтверждает, что я говорю правду, так как же ты можешь сомневаться в очевидном?!

– Машенька, – как можно мягче продолжил Глеб, – все эти очевидные, как ты говоришь, факты, можно истолковать совершенно по-другому. И то, что я вижу, ничего не доказывает.

Ты открыла окно, затем уснула. Пока ты спала, в комнату действительно могла залететь ворона – знаешь, птицы иногда залетают к людям в квартиры. То, что ты не могла прогнать ворона, – тоже не удивительно, – птица растерялась и заметалась по квартире. А потом ты себе вообразила невесть что про то, что ворон решил на тебя напасть. А затем сама со страху и начала с ним воевать.

Маша совершенно растерялась.

– Что он такое говорит? Он что, считает её сумасшедшей?!

– А как же моя голова? – хрипло спросила она Глеба. – Это что – тоже плод моего воображения?!

– Ну а раны на голове могут быть от чего угодно. Если человек напуган и растерян, он может и не такое сотворить с собой.

– То есть ты хочешь сказать, что я сама себя исколола до крови?! И как, чем? Взяла ножницы и до крови попротыкала себе голову?!

– Маша, – устало сказал Глеб, – сейчас почти три часа ночи. Всем нам нужно отдохнуть. Прими успокоительное, которое я тебе дал, – мне почему-то кажется, что в последнее время ты о нём забыла. А завтра поедем к моему знакомому врачу. Он на все руки мастер – и невропатолог, и психиатр, и психотерапевт по совместительству. Он поймёт тебя лучше, чем я, и обязательно посоветует что-то дельное. А сейчас я ухожу. Понимаю, что тебе страшно, и охотно бы остался, но ты сама решила устранить меня из своей жизни. Отдыхай спокойно. Завтра мы всё проясним. Все будет хорошо.

Глеб закрыл окно, которое поддалось его усилиям, выбросил в мусоропровод птичьи перья и уехал. А Маша, выпив несколько таблеток снотворного, закрыла на замок дверь спальни и накрылась с головой одеялом. Через двадцать минут снотворное подействовало, и девушка провалилась в густую темноту сна без сновидений.

В 8 утра изумрудный мерседес Глеба уже стоял возле Машиного подъезда. Торопливо собравшись, Маша села рядом с Глебом, и они отправились на приём к психиатру. Девушка волновалась. Вдруг окажется, что Глеб прав, и то, что ей кажется таким реальным и очевидным, окажется плодом её беспокойного воображения. И что потом? Ей скажут, что она сумасшедшая и посадят в психушку? Нет-нет, она никогда на это не согласится. Ведь никто не имеет права отправить её в психбольницу силой. Или имеет?

Однако приём у врача прошёл на удивление спокойно. Солидный импозантный доктор, чем-то напомнивший Марии важных учёных XIX века, внимательно выслушал её рассказ, то и дело приговаривая успокаивающим голосом, что, конечно, она во всём права, что история действительно очень странная, но волноваться ей не о чём, и что они сейчас во всём разберутся. Глеб в это время сидел рядом и подбадривающе держал руку девушки в своей большой ладони.

Затем психиатр выписал ей какие-то антидепрессанты, которые обязательно должны были ей помочь, и приказал ни о чём не думать и не тревожиться, – все кошмары должны уйти, её настроение повыситься, а жизнь – вернуться в прежнее русло.

* * *

В этот день Глеб разрешил ей не выходить на работу и приказал отдыхать. Александр после её отказа уже несколько дней не выходил на связь. Маша решила, что он обижается на неё за отказ, но, несмотря на свои переживания, не звонила ему. Она уже давно усвоила, что если навязывать мужчине своё общество, это приведёт лишь к более быстрому разрыву отношений.

Поэтому Мария решила прогуляться вдоль набережной, а затем завалиться в кровать с какой-нибудь увлекательной книжкой или начать смотреть очередной мыльный сериал. Ведь лучший способ отвлечься от бед и горестей своей жизни – это окунуться в беды и горести жизни чужой.