Груда долларов различного достоинства по-прежнему валялась на полу, как мусор. Кармен взглянула на деньги и повела великолепными плечами.

— По-моему, я стою больше.

— Возможно, — подтвердил голос. — Будь это где-нибудь в Штатах, я бы попросил не тридцать штук, а в десять раз больше.

«Ага, значит, старика раскололи на тридцать тысяч зеленых, — мелькнуло в голове у Сухого. — Каково ему было расставаться с такими бабками?

— Я могу идти? — спросила Кармен, продолжая прихорашиваться перед большим старинным зеркалом, тоже стоившим кучу бабок.

— Конечно, ты сделала свое дело, сыграла роль наживки, — рассмеялся Малыш. — В следующий раз подбирай себе команду не из таких лопухов. И подумай о моем предложении, кончай с этим стариком.

Сухой представил, что было бы сейчас с Долгоруким, услышь он диалог любимой женщины и неизвестного, раздевшего его на такую кучу баксов.

«Мог бы и в ящик сыграть от злости», — подумал он.

— Пошли, — сказала Кармен Сухому. — Или хочешь остаться здесь?

— Ты — вперед.

— Надеюсь, — она остановилась на пороге, — ты тут дров мне не наломаешь. — Это относилось уже к Малышу.

— Не бойся, все будет в полном ажуре, я не собираюсь устраивать из твоего гнездышка Брестскую крепость. Ключи будут на столе.

Сухой и Кармен вышли, щелкнул замок, и Малыш остался один. Вышел из укрытия, где сидел до сих пор (ему не хотелось светиться перед Сухим), быстро собрал деньги с пола и рассовал по карманам. Их было столько и они были такие, что вместили бы и вдвое большую сумму. Потом бросился к окну, открыл его, сгруппировался перед прыжком. Как хищная кошка, оттолкнулся от подоконника, на мгновение завис в воздухе и цепко ухватился обеими руками за толстый сук. От земли его скрывала густая листва.

Подтянувшись, нашел опору для ног, быстро стал взбираться по дереву выше. Достиг предельной высоты — дальше уже тонкие ветки не выдержали бы его веса, — примостился поудобнее и достал из кармана тонкий и прочный шнур, на конце которого в специальной обойме покоился в сложенном виде прочный стальной тройник. Малыш привел его в рабочее положение, прицелился и метнул на крышу дома. Тройник сделал несколько витков вокруг горизонтальной трубы, представлявшей из себя нечто вроде барьера, и прочно закрепился там.

Обернувшись, Малыш, удостоверился, что в квартире Кармен пока никого нет, покрепче ухватился за шнур, оттолкнулся от дерева… и полетел к стене девятиэтажки. Потом, наматывая шнур на руку, которую он заранее обернул шарфом, прихваченным на вешалке, чтобы тот не прорезал кожу, стал взбираться, как альпинист, по стене вверх. Уже через минут пять он стоял на крыше.

Оставалось спуститься и спокойно уйти с тридцатью тысячами долларов в карманах. Неплохая добыча! Но Малышу хотелось дождаться, когда в окне Кармен он увидит грозного Долгорукого, которым его пугали. Жаль, нет бинокля, чтобы получше рассмотреть выражение его лица. Впрочем, какое выражение может быть у человека, чьи бабки испарились вместе с тем, кого он был бы рад задушить собственными руками.

* * *

Когда из подъезда вышли Сухой и Кармен, Долгорукий облегченно вздохнул. Этот тип, потребовавший за Кармен такую сумму, оказался человеком слова — отпустил ее живой и невредимой.

— Привет, дорогой! — сказала Кармен, садясь в машину. — Фу, как меня достала, твоя колымага! Купил бы уж новую, с более просторным салоном. Все равно тебя все знают, в том числе и менты, ни от кого ты своей колымагой не замаскируешься.

— Он тебе ничего плохого не сделал? — спросил Долгорукий.

— Нет, оказался милым парнишкой, — сказала Кармен. — Все уговаривал бросить тебя и уйти к нему.

— И почему же ты отказалась?

— Пока нет смысла, ты самый сильный в этом городе, — откровенничала Кармен.

— А если перестану быть самым сильным, ты меня бросишь? — спросил ошарашенный Иван Леонидович.

— Ты сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос, — погладила его по плечу Кармен. — Зачем усложнять наши отношения. Надо жить, пока живется. А там будет видно. Я же тебе никогда не вру, ты должен это ценить.

— Он там остался, в квартире?

— Да, и, представь себе, обещал, что все там будет в целости и сохранности. Сказал, что превращать квартиру в Брестскую крепость не собирается.

— Зато этого не могу обещать я, — мрачно сказал Долгорукий и кивнул своим людям, чтобы поднимались в квартиру Кармен. — Дай мне ключи, — протянул руку

— Но ключи остались у него, — нерешительно возразила Кармен.

— Перестань, сучка, я знаю, что у тебя всегда есть запасные, — сквозь зубы процедил Долгорукий. — Не заставляй меня сердиться. Я и так выложил за тебя тридцать штук.

Кармен нехотя достала ключи из сумочки и положила Долгорукому на ладонь. Тот бросил их Сухому, который повел ребят наверх.

— И не стесняйтесь! — крикнул им вдогонку Долгорукий. — Я хочу, чтобы вы его там и кончили!

* * *

«Что-то долго они копаются, — думал на крыше Малыш, которому уже надоело ждать. — Пошел-ка я домой, все равно отсюда плохо видно, что там делается».

Через открытый люк он спустился на лестничную площадку одного из подъездов и вызвал лифт. Очутившись внизу, прошел на параллельную улицу, остановил такси и назвал свой адрес.

* * *

Парни Долгорукого вломились в квартиру с оружием наготове, но, к их удивлению, там никого не было, лишь гулял сквозняк из-за открытого окна.

— Ушел, — сказал Сухой. — Через окно.

— Да ты что, — последовало возражение. — Здесь, во-первых, больше десяти метров высоты, дом-то сталинский, не хрущевка. Во-вторых, внизу наши дежурили. Какой бы он ни был прыгучий, все равно его засекли бы.

Прямо под окном была бетонная дорожка, прыгать на которую стал бы разве что самоубийца.

— Ничего не понимаю, — сказал Сухой и послал за Долгоруким.

Иван Леонидович появился вместе с Кармен, молча выслушал рассуждения о том, каким образом неизвестный мог уйти, подошел к окну, посмотрел вниз, плюнул с досады и проследил за полетом плевка. Кармен за это время обошла комнаты.

— Он сдержал слово, — радостно сообщила Долгорукому, — все на месте, даже украшения.

— У тебя тут нет какой-нибудь потайной боковушки? — подозрительно спросил он.

Подозрения Долгорукого вызвали у Кармен приступ смеха: она заливалась, держась за живот и взмахивая своими шикарными волосами.

— Чему радуешься?! — рассвирепел Долгорукий. — Куда, по-твоему, он мог деваться? Может, у него крылья? А не на пару ли вы эти тридцать штук сработали? — Он шагнул к Кармен, жестом прогнав всех из комнаты. — Сучка! Забыла, что я могу с тобой сделать? Хочешь за пару баксов на вокзале пахать? Устрою! Будешь натурой отрабатывать все тридцать штук!