class="p1">Оделия остановилась перед большой тёмной дверью. Свет факела озарил кривой меч, висящий у неё на поясе.

– Так повелось много оборотов назад. Великие драконы убивали всех, кто пытался украсть их сокровища, и ходящие с драконами поступают так же во имя Великих драконов. Именно поэтому нам доверяют все богатства мира.

Пейсли приблизилась к двери своего фамильного хранилища. Как и другие двери, мимо которых они прошли, эта была абсолютно гладкой, только, в отличие от других, вдвое больше.

Оделия достала из кармана ключ не длиннее её мизинца.

– И такой крошечный ключик откроет эту здоровенную дверь? – с удивлением спросил Корбетт.

Пейсли кивнула.

– Мама говорила, что можно перевернуть мир с помощью простой зубочистки – если знаешь, в какую часть Механизма её воткнуть.

– Кто из вас заплатит положенную цену? – спросила Оделия, глядя на Пейсли и Дэкса.

– Я. – Пейсли вышла вперёд, а Оделия вынула из ножен маленький нож и протянула его Пейсли. Девочка вытянула вперёд левую руку и, без колебаний полоснув себя лезвием по ладони, коснулась двери окровавленными пальцами.

В том месте, где кровь Пейсли обагрила гладкую створку, металл потемнел, а потом появилась замочная скважина.

Корбетт поправил на носу очки.

– Как?! Это словно жидкое серебро! – пробормотал он, рассматривая дверь и замочную скважину.

Дэкс придвинулся ближе к нему и прошептал:

– Это что-то вроде иллюзии; у ходящих с драконами есть много потрясающих фокусов.

– Да уж: невероятное подземное логово, запутанные коридоры, а теперь ещё и это. Жду не дождусь, что будет дальше, – пробормотал Корбетт.

Из-за двери раздались щелчки, потом приглушённое постукивание, словно за металлическими створками вращались шестерёнки, а потом дверь распахнулась внутрь, открыв вход в хранилище.

Пейсли шагнула вперёд. Небольшой зал был залит ярким белым электрикосветом, пол помещения покрывали гладкие блестящие серые камни в форме восьмиугольника, образуя идеально ровную поверхность.

Стены зала состояли из латунных прутьев высотой от потолка до пола, между которыми человек мог бы только просунуть руку.

Корбетт словно прирос к месту, рассматривая хранилище.

Всё внутреннее пространство, каждый дюйм был заполнен сокровищами.

Антикварная мебель, персидские ковры, рулоны богато расшитого шелка, мраморные статуи, картины в позолоченных рамах и драгоценные камни. Украшения свисали из открытых ящиков комодов и коробок – так плющ густо оплетает развалины. Ожерелья с крупными драгоценными камнями висели на краях картинных рам, тиары украшали головы мраморных бюстов.

Корбетт длинно и тихо свистнул.

Все повернулись и посмотрели на него. Пейсли покраснела, увидев благоговейное выражение его лица: для неё все эти вещи с детства были частью семьи, и сейчас девочка поняла, что для Корбетта эта груда богатств стала потрясением. Пожалуй, на его месте кто угодно испытал бы шок.

– Мы пробудем там недолго, – сказала Пейсли.

– Точно, правила! Мне нельзя входить в ваше хранилище, а не то Оделия меня убьёт, – Корбетт хихикнул, а Оделия взялась за рукоять меча. – Я останусь здесь, и мы с ней узнаем друг друга получше. – Он покосился на Оделию, а та скрестила руки на груди и пронзила его суровым взглядом.

– Хранилище закрывается через полчаса. Если за это время вы не успеете сделать то, зачем пришли, мы запечатаем сокровищницу на ночь. И тогда вам придётся остаться здесь до завтрашнего утра, – сказала Оделия Пейсли.

Дэкс увидел, что сестра достаёт из кармана часы матери.

– Идём, Дэкс, мы справимся, – подбодрила его девочка.

Часы приятно грели ладонь, и Пейсли думала о том, что их мама жива и нуждается в помощи. Она оглядела просторное хранилище и, расправив плечи, крепко сжала руку Дэкса и шагнула к сокровищам.

Глава двадцать первая

Хранилище Дэксонов

– Помедленнее, Дэкс! Ты куда?

Дэкс бросился влево, и Пейсли последовала за ним. Мальчик остановился за большой картиной, загораживающей их от Корбетта и Оделии.

– Думаешь, это правда? – едва слышно спросил он, протискиваясь между ящиками с драгоценностями и стараясь не задеть груды украшений. – Камень в ожерелье бабушки Фионы – это действительно душа Ану?

– Не знаю, Дэкс, – ответила Пейсли. – Возможно, но, по-моему, вся эта история похожа на вымысел.

Дэкс остановился и огляделся, раздумывая, куда идти дальше. Пейсли взяла брата за руку и потянула влево.

– Все вещи бабушки Фионы хранятся здесь. Помню, как пришла сюда, когда была совсем маленькой, и мама показала мне одно ожерелье с большим чёрным камнем. Оно лежало в коробке с письмами или какими-то бумагами; мама все их прочитала, а потом убрала обратно в коробку… – Пока Пейсли говорила это, она вспомнила, что, читая те письма, мама плакала.

– Пейсли, если у бабушки была часть души Ану, не значит ли это, что мы имеем отношение к сёстрам-хранительницам?

– Я думала об этом и считаю вполне возможным. Это многое бы объяснило. – Она посмотрела на закованную в металлический каркас ногу Дэкса.

Они отходили всё дальше от двери, пробираясь между грудами сокровищ.

– Знаешь, что это значит? – проговорил Дэкс с улыбкой. – Это значит, что мы оба драконы.

Пейсли остановилась и улыбнулась брату.

– Скорее всего, так и есть, но этим наша сущность не ограничивается, Дэкс. Люди – очень сложные создания, и одна наша часть не определяет всего целого. Только поступки делают тебя тем, кто ты есть.

Девочка посмотрела вверх: они дошли до написанной маслом картины, изображающей бабушку и дедушку в день свадьбы.

– Вот бабушка Фиона и дедушка Эзра. Мы их потомки, а также потомки мамы и папы и всех наших предков, вроде прадедушки Питера, в честь которого мама назвала комету Вольстенхольма, но мы должны выбирать, что будем делать с этим наследием.

Дэкс кивнул, и они вдвоём стали рассматривать огромное полотно. Как всегда, при взгляде на портреты их предков у Пейсли возникло сожаление, что она не успела получше узнать этих людей.

Мама всегда говорила, что дедушка Эзра был большим мыслителем, и именно он открыл ей чудесный мир астрономии. Зато бабушка Фиона предпочитала не изучать звёзды, а быть одной из них, желательно самой прекрасной.

Пейсли протянула руку и осторожно погладила холст:

– Бабушка была светской львицей, очаровательным ослепительным бриллиантом.

– Смотри, Пейсли, – прошептал Дэкс. – На ней то самое ожерелье.

У девочки округлились глаза. Она порылась в сумке и достала фотограмму. Ожерелье на снимке выглядело в точности как украшение на картине.

– Да, это оно. – Пейсли огляделась. – Думаю, здесь родители хранили все бабушкины вещи. Скорее, помоги мне его найти.

Пейсли открыла ближайшую к ней шляпную коробку, а Дэкс стал копаться в сундуке с мехами.

– По-твоему, где оно может быть?

– Если бы я знала, Дэкс, – ответила Пейсли.

Она нашла фотограмму их родителей: на снимке отец и мать были молодыми и выглядели