Возле аэропорта нас уже ожидало такси. Темнокожий водитель не стал выходить из машины, чтобы помочь загрузить чемодан, он просто открыл багажник изнутри. Действительно, зачем делать лишние движения, выбираться на жару из прохладного салона, ведь у пассажира есть и руки, и ноги – сам закинет вещи. В конце концов, не царское это дело.

– Вылезай, дружище, ты свободен, – улыбнулся Андрей, он разместился на заднем сиденье и открыл мою камеру. – Мы на месте, так что теперь будешь передвигаться самостоятельно. Только от меня – ни на шаг. – Он пригрозил пальцем. – Помни: я за тебя несу ответственность перед твоей роднёй.

Хм, мог бы и не предупреждать. Ты думаешь, мне охота потеряться где-то у чёрта на куличках? Сдаётся мне, отсюда до дома будет добраться сложнее, чем из космоса.

Таксист, похожий на одного из тех мужиков в пледах, которых я видел на фотографиях в телефоне Колумба, с любопытством поглядывал на меня в зеркало заднего вида. Ещё один. Может, они и правда никогда не видели домашних котов? У них же своих полно, правда, они на порядок больше меня. Но какая, в принципе, разница, коты – они и в Африке коты. Любопытство всё-таки одолело водителя, он не выдержал и стал что-то спрашивать у Андрея на непонятном языке, очень похожем на тот, на котором говорил на МКС американский астронавт Джон[32].

Я совершенно не понимал, о чём речь, но, судя по тому, как водитель то и дело посматривал на меня, говорили обо мне. Пока они беседовали, я смотрел в окно, поставив передние лапы на резиновый ободок. Вдоль пыльных дорог тянулись ряды одноэтажных лачуг, больше напоминающих сараи, нежели человеческое жильё. Возле них стояли торговцы овощами и фруктами. С покупателями общались женщины, а мужики зависали в телефонах, сидя под зонтиками в тенёчке. Видимо, современные гаджеты – это болезнь не только жителей мегаполисов.

По улицам шагали женщины в длинных разноцветных одеяниях, некоторые из них несли на голове корзины, тазики, а иногда даже вёдра. Причём тары не были пустыми. Я не понял: а руки им зачем? Это же какую мощную шею надо иметь, чтобы тащить на голове такие тяжести. С ума сойти! Я сразу догадался, что мы въехали в город, когда одноэтажные дома закончились и вдоль узких улочек потянулись обшарпанные многоэтажки. По-моему, эти африканцы совсем не знали про ремонт. А некоторые здания выглядели так, словно их построили ещё во времена Александра Македонского. Хотя, может, так и есть на самом деле.

Среди старых, неухоженных домов изредка встречались красивые многоэтажные особняки с колоннами, над которыми нависали широкие балконы. Первые этажи зданий занимали сувенирные лавки, магазинчики, кафе, рестораны, повсюду стояли горшки с цветами. Уставшие пешеходы отдыхали, сидя прямо на тротуарах и привалившись к стенам домов, либо на ступеньках, вытянув вперёд ноги и заставляя других обходить их. Между ними с визгом носилась детвора. Несмотря на изнуряющую жару, город жил своей жизнью. Никогда прежде я не видел такого количества мотоциклистов, велосипедистов и старых, убогих автомобилей. Казалось, они дышат на ладан и вот-вот развалятся. Пыхтя и чихая, они медленно ползли по вымощенным камнем улочкам. Грузовики с открытым верхом везли пассажиров в кузовах. Среди этой рухляди, как яркое пятно, бросались в глаза дорогие машины, каких полно на улицах нашей столицы.

Пока я глазел на город, такси остановилось у белоснежного здания, которое разительно отличалось от других домов и выглядело как конфетка в яркой обёртке. Скорее всего, это и есть наш отель. На острове блеск и нищета были в чересчур тесном соседстве. Но даже так город выглядел красивым и колоритным, во всей своей обшарпанности и старинности. Над тёмно-коричневыми дверями висела вывеска, на ней крупными буквами было что-то написано. Андрей вытащил из кошелька купюру и, сунув её водителю, что-то сказал.

Я чуть не рухнул под сиденье, когда таксист взял деньги и с улыбкой от уха до уха произнёс: «Акуна матата». Если вы читали театральную историю обо мне[33], наверняка помните: я играл роль суриката Тимона, одного из героев мультфильма «Король Лев», в новогоднем спектакле для детей. А Лука, мальчик, игравший короля Симбу, исполнял песню из этого мультика – «Акуна матата».

Андрей вышел, а я продолжал сидеть в машине, с недоумением глядя на водителя. Интересно, откуда он знает слова этой песенки?

– Приятель, ну ты чего застыл? Выходи. – Колумб кивнул головой и, усмехнувшись, добавил, будто прочитав мои мысли: – «Акуна матата» означает «нет проблем». Я в курсе, что ты играл Тимона, читал в интернете статью о вашем спектакле и видел там твою морду. Кстати, события в мультфильме происходили именно в Африке.

Конечно, я понимал, что это невероятное совпадение, но почему-то мне не верилось в его случайность. Поражённый до глубины души, я ещё долго пытался понять, почему оказался именно там, где жил мой сценический персонаж. Видимо, герой никак не хотел меня отпускать. Да, точно, от судьбы не уйдёшь. Андрей махнул рукой водителю, произнеся при этом непонятное слово «джамбо», и захлопнул дверь машины, после того как я выпрыгнул из неё.

– Сократ, если честно, ты – вылитый Тимон, – рассмеялся он и направился в отель.

Очень смешная шутка!

Увидев нас, стоящий у отеля вооружённый охранник слегка кивнул. К моему огромному удивлению, сотрудники нисколько не удивились, когда мы с Колумбом вошли внутрь. Никто не начал кричать: «Вход в отель с котами категорически запрещён». По-моему, весь персонал был в курсе, что здесь будет проживать хвостатый постоялец. Щуплый темнокожий паренёк за стойкой администратора улыбнулся нам белозубой улыбкой и приветственно закивал, точно китайский болванчик. Миниатюрная женщина с раскосыми глазами в униформе горничной, проходившая мимо, тоже улыбнулась и помахала мне пальчиками, как старому доброму приятелю. И чего они так на меня реагируют? Может, на Занзибаре не принято держать домашних котов? По крайней мере, пока мы добирались до отеля, я не видел ни одного сородича на улице. А вдруг их съели дикие кошки? От этой мысли дрожь пронеслась по позвоночнику, как стадо блох. Пока Андрей оформлял номер, я подошёл к большому зеркалу у стены и наконец полноценно осмотрел себя со всех сторон. Усы, лапы, хвост – всё на месте. Только малость похудел – бока ввалились, даже шерстяной покров не скрывал моей худобы. А как тут не похудеешь? Я же практически ничего не ел тринадцать часов. Колумба хотя бы кормили, а для нас даже этого не предусмотрели. Он, конечно, делился со мной тем, что было в его пайке. Когда мы летели на первом рейсе, угостил меня кусочком курочки, а на втором положил в мою миску кусок сухой безвкусной трески.

На улице уже стемнело, когда Андрей получил ключи от номера. Лифта в гостинице не оказалось, поэтому на четвёртый этаж мы поднимались по деревянной скрипучей лестнице. В отличие от таксиста, не пожелавшего помогать с багажом, служащий гостиницы взгромоздил себе на плечи чемодан Андрея и понёс его наверх, за что получил от Колумба купюру. Я всё замечаю, от меня ничего нельзя утаить. Разбазаривает деньги налево-направо! Разве можно быть таким неэкономным? А когда у нас закончатся финансы, на какие шиши он будет покупать мне корм? Вряд ли нам кто-нибудь даст денег. Тут народ сам такой небось: каждый день просыпается с утра и думает, чем семью кормить. Придётся на паперти стоять. Пока мы ехали в гостиницу, я видел несколько разных храмов. Тьфу ты, глупый кот. Нашёл о чём думать. Мысли материальны; чтобы ничего дурного не произошло, надо думать о хорошем. Даже песенка такая есть, правда, не знаю, кто её поёт: «О хорошем думать, о хорошем говорить, и любить, и верить, и любимым быть».