В то время в каждом кафе исправно „служил“ какой-нибудь ансамбль лабухов, вечер за вечером услаждавших слух публики, в то время до отказа переполняющей любое питейное заведение, всякими шлягерами типа „Мадонна“ Серова, „Лаванда“ Ротару, „Листья желтые“ Паулса и т. д.

Такие же лабухи и то же самое играли и в вечер нашей свадьбы. Возбужденный веселым времяпровождением Игорь Семенов в какой-то момент встал, тряхнул своей львиной гривой и подошел к лабухам. О чем-то они пошептались, после чего лицо главного лабуха надменно вытянулось, губы скривились в мерзкой усмешке, но тем не менее он кивнул своим подельникам по группе, и они, отложив инструменты, отошли в сторону.

Игорь сел за рояль, придвинул к себе вокальный микрофон и с пылом-жаром грянул восхитительным голосом один из своих патетических рок-гимнов.

Во всем кабаке немедленно стихло. Мы находились на втором этаже, тишина установилась и на этаже внизу, все изумленно уставились на поющего монстра Игоря Семенова.

Игорь спел, грянул гром аплодисментов, а какая-та девушка подбежала к Игорю и вручила ему букетик цветов – полагаю, вытащенный из вазочек, кои украшали каждый столик.

И это еще не все! Все вокруг встали и стали рукоплескать. Игорек сразу растаял и уже приготовился дать полновесный акустический концерт, но местные лабухи, осознав, что им после этого уже будет не пережить унижения, резко вскочили, подбежали к Игорю, оттеснили его от рояля, схватили свои инструменты и уже через несколько секунд в зале загремело: „Позади крутой поворот, позади обманчивый лед…“ в любительской интерпретации.

Читатель, которому хватило терпения дочитать до этого места, логично спросит: а какое все это отношение имеет к Виктору Цою? Имеет. Несмотря на то что ребята не смогли приехать ко мне на свадьбу, мы договорились, что они навестят и поздравят нас в Питере, куда мы с женой и моими питерскими друзьями уже на следующий день отправились на поезде.

По приезду в Ленинград мы созвонились с Марьяной и Виктором и договорились о встрече. Наш друг Володька Марков великодушно предоставил для встречи свою роскошную квартиру на набережной Мойки, где он проживал с мамой и папой. Я из Таллина привез несколько „вкусненьких“ бутылочек: эстонских наливочек, что-то типа бренди, ликер „Вана Таллинн“ – и в назначенный день приволок все к Володе. Туда же пришли и остальные питерские друзья, бывшие у нас на свадьбе.

Моя жена Оксана красиво порезала и разложила нехитрую закуску, расставила бутылочки… До прихода высоких гостей оставалось еще около 40 минут. Мои друзья голодными и страждущими взглядами окидывали закуску и выпивку, но я очень строго отгонял их от стола: „Это для Цоев!“

За 15 минут воспаленный мозг Дмитрия выдал тезис, против которого я не устоял: „Так ведь им будет самим неловко, когда они придут и увидят, что их так официально ждут. Надо создать неформальную атмосферу!“ – и с этими словами он стянул со стола бутылку коньяка.

Не успел я возмущенно высказать все, что я думаю, как в дверь позвонили и на пороге появились наши гости: Виктор и Марьяна Цой, а также, к большой радости, прекрасный человек, гитарист группы Юра Каспарян.

Мы прошли в комнату, расселись за столом, и, кстати, я получил очень ценный по тем временам подарок: прекрасный постер двойного альбома Red Wave („Красная волна“), который на днях выпустила Джоанна Стрингрей, американка, которая сначала потеряла голову от русского языка, а потом из-за Юры Каспаряна, став его женой.

Постер был шикарный, с массой интересных фото, любой фанат русского рока душу отдал бы за такой раритет. Оксана очень красиво оформила этот постер в деревянный багет, и он долгие годы висел на стенах по местам моего жительства.

И вот, если мы уже упомянули Джоанну, то в момент нашей посиделки оказалось, что Юра договорился с Джоанной о свидании и встреча должна была произойти очень скоро, совсем рядом от Вовкиной квартиры, на популярном месте для „стрелок“ – выходе из метро „Канал Грибоедова“. Тем не менее Юрий опаздывал, и поэтому он взял и позвонил Джоанне, что, мол, задерживается…

Несмотря на свою внешнюю незначительность, Каспарян, сам того не желая, совершил судьбоносный поступок в жизни Володи Маркова. Чтобы это понять, необходимо небольшое авторское отступление. Вообще-то фамилия Володи по отцу Вольфсон. Ну, Вы сами понимаете, что в застойные времена с подобной фамилией ни о какой юридической карьере, да и о чем-либо другом можно было только мечтать.

Володя одолжил фамилию у своей замечательной мамы и зазвучал вполне благонадежно: Владимир Марков – студент последнего курса знаменитой Юридической академии города Ленинграда. Мама – Марина Николаевна – больше всех на свете любила Володьку и поэтому поддерживала его во всем, уважала, терпела и привечала всех его друзей, включая самых непутевых и сомнительных.

Квартира у Вовки всегда была открыта для них, дом – хлебосольный и просторный и, как всякая квартира интеллигентных людей, забит книгами.

Кроме того, мама Володи была одним из самых чтимых, знаменитых и уважаемых преподавателей этой самой академии. В ее учениках были и Димка Медведь – будущий президент России Дмитрий Медведев, юрист и космонавт, депутат Юрий Батурин и многие другие известные люди.

Володькиного отца, фамилия которого не вызывала сомнения в его благородном происхождении, я за все годы никогда не видел. Он был суперзасекреченным конструктором каких-то не менее суперпуперновых подводных лодок и поэтому все свое время проводил в командировке, почему-то на Иссык-Куле.

Разумеется, домашний телефон суперзасекреченного конструктора суперзасекреченных подводных лодок прослушивался КГБ. И звонок по этому телефону американской гражданке, да еще с весьма сомнительной, по мнению совковых спецслужб, репутацией сразу же был зафиксирован и вызвал неадекватную реакцию.

Буквально через три дня Вовик отправился на распределение. Место в прокуратуре было давно за ним зарезервировано. Однако Вовке дали от ворот поворот, и он не получил в Питере места обычного юрисконсульта на каком-нибудь заводе.

Вовка с горя напился и махнул рукой на честолюбивые планы в отношении юридической карьеры. Вскоре он эмигрировал в Израиль, вернул себе отцовскую фамилию, но в конце 1990-х вернулся в Россию, в свой родной город на Неве, и ныне достойно продолжает семейные традиции: является известным специалистом в области гражданского и римского права, доцентом на кафедре одного из престижнейших питерских вузов, а также основателем Интернет-форума для самостоятельных путешественников, отец троих детей. Такое вот влияние оказала на судьбу Володи Маркова-Вольфсона, казалось бы, мимолетная вечеринка с группой „Кино“».[79]