Через несколько часов, когда порывы ветра уже вовсю хлестали путников наподобие тяжелых плетей, не позволяя лишний раз даже показать лицо из-под капюшона, Оцарио неожиданно остановил свою сольпугу, из-за чего ехавшая следом Эрмина врезалась в его паука.

– Да провалиться бы тебе на месте!.. – воскликнула она, хватаясь за иглы наездника и разводя животных, которые столкнулись и запутались лапами. – Чего ты встал, как соляной столп?!

Весь караван, двигавшийся цепочкой друг за другом, был вынужден замедлиться и вскоре полностью остановиться, поскольку Эрмина и Оцарио нарушили построение, внеся сумбур в строй. Видимость вокруг становилась хуже с каждой минутой, и группа плотным кольцом окружила торговца и женщину, которые активно переругивались из-за чего-то.

– Их нет!.. – твердил Оцарио, роясь в своих сумках, баулах и мешках. Его руки так и порхали над вещами, исчезали в карманах и зарывались в груды бесполезных тряпок и товаров, которые мужчина всегда носил с собой.

– Кого нет? – взвыла Эрмина, прожигая спутника не самым добродушным взглядом. – У нас буря прямо по курсу! Сосредоточься уже и езжай дальше, хватит тратить время на рытье в своем барахле!

– Да замолкни! – неожиданно грубо отозвался Оцарио, не прекращая поиски. – Я потерял их!

– Не смей так обращаться с моей женой! – сразу же угрожающе зарычал Виек, потянувшись к мечу, висевшему у него на поясе. – Я научу тебя манерам, барышник!

Между спорщиками мгновенно вклинилась Лантея, почувствовав, что дело шло к кровопролитию. Она развела руки в стороны, призывая всех успокоиться.

– Довольно! – повысила голос девушка. – Пусть Оцарио сперва объяснит, что он потерял.

– Свитки из храма! Их нигде нет! Я положил их в кожаный кисет вечером перед сном, а утром, видимо, оставил на месте нашей стоянки!..

Все замерли на своих местах, силясь преодолеть недоумение, охватившее их. Один торговец все продолжал ощупывать карманы брюк и даже заглянул за голенища сапог. Похоже, он до последнего надеялся, что все же забрал кисет с собой, но просто забыл, куда его положил.

– Ты серьезно? – первой отмерла Эрмина, понизив тон. – Мы остановились только из-за того, что ты потерял этот трухлявый пергамент?

– Эти свитки вообще надо было сжечь или выбросить сразу же, как мы их прочитали, – заворчал Виек, который по-прежнему держал ладонь на рукояти меча. – Об этих гнусных записях даже переживать не стоит. Так что хватит заниматься дурью. Надо ехать дальше.

– Протестую! Протестую! – возмутился Оцарио, ударяя себя кулаком в грудь. – Я нашел эти свитки, и только я могу решать их дальнейшую судьбу! Это настоящая реликвия, тысячелетнее сокровище, и я просто не могу позволить себе потерять их так глупо!

– Что это ты задумал, торгаш? – предчувствуя беду, спросил Виек.

– Я вернусь за ними! Я поеду на место нашей утренней стоянки и заберу свитки, а потом догоню вас!

Тут Лантея резко дернулась вперед на сольпуге, вытянувшись в сторону Оцарио, и произнесла:

– Никто не поедет обратно. Мы должны проскочить через бурю. Не время отвлекаться!

– Эти свитки стоят баснословных денег, – не унимался торговец, даже не испугавшись грозного вида посла. – За них можно выручить целое состояние! Мы отъехали от стоянки всего пару часов назад, и я должен вернуться, пока не поздно. Неужели вы не понимаете?..

Никто ничего не хотел понимать. Поднялся настоящий шум и гвалт, сдобренный отборными ругательствами Виека, негодованием Оцарио и просьбами Лантеи прекратить это безобразие. В обсуждении не участвовал только Ашарх, решив даже не вникать в суть дела. Постоянные распри между торговцем и остальными членами группы стали уже настолько привычным делом, что профессор даже перестал просить Манса или Лантею перевести ему содержание бесед, поскольку все непременно упиралось в то, что Оцарио вновь кому-то не угодил со своими капризами.

Откинувшись назад на спине своей сольпуги, к которой он уже понемногу притерпелся, Аш с любопытством разглядывал темную завесу бури, медленно и неотвратимо надвигавшуюся на отряд. Когда бы еще ему представился шанс побывать так близко рядом с самумом? А теперь, находясь практически вплотную возле бушевавшей стихии, профессор внутренне усмехнулся. Все время до этого момента он видел лишь одну сторону пустынь – это был облик умиротворенный, тихий и безмятежный. Изящные барханы под ясным голубым небом неспешно перетекали с места на место, переносимые по крупицам ветром, и ничто не нарушало эту идиллию. А теперь пустыни неожиданно показали другую свою сторону – это было лицо, искаженное бешенством и яростью. Здесь каждая частица находилась в движении, и волны дикой энергии выплескивались в небеса, затмевая их. Такие пустыни Ашарху нравились больше: они будто наполнились жизнью и при этом оставались прекрасны в своем необузданном гневе, который, хоть и пугал отчасти, но на деле являлся истинной сутью этого песчаного края.

Неподалеку от того места, где остановился отряд, профессор заметил какие-то неясные темные пятна. Он прищурился, спрятав лицо в недрах капюшона, и куда внимательнее вгляделся в окружающее пространство. По склону одной из соседних дюн карабкалась группа каких-то существ, и когда Аш осознал, кто же это был, то его сердце пропустило удар.

Огромные черные как смоль псы с загрубевшей шкурой без единого клока шерсти везли на своих спинах закутанных в потрепанные накидки ифритов. Низко пригнувшиеся к самому седлу имперцы взбирались по гребню бархана, утопая в песке и жесткими ударами подгоняя ксоло, своих верных псов, беспощадных и грозных хищников. Всадников было около дюжины, все легко вооруженные патами и катарами, пристегнутыми к поясам традиционных боевых кожаных юбок. Они двигались на большом отдалении друг от друга, растянувшись в две рваные шеренги, уходя от песчаной бури в северо-западном направлении. Похоже, эта группа ифритов даже не подозревала, что всего в сотне метров от них, не скрываясь, яростно спорил о чем-то отряд хетай-ра. Из-за шума ветра вообще трудно было хоть что-то заметить или услышать. К сожалению, это работало в обе стороны – делегация тоже не обратила внимания, что они уже давно были не одни.

У Ашарха от напряжения свело челюсти и лишь через пару секунд он нашел в себе силы все же их разжать и осторожно позвать Манса, оказавшегося ближе всех.

– Посмотри туда. – Профессор дрожащим пальцем указал юноше в направлении имперцев, и на его глазах у прежде невозмутимого Манса вся кровь отлила от лица.

– Это они… – прошептал хетай-ра, и его острый кадык на горле нервно заходил из стороны в сторону, как живой.

Привлечь внимание Лантеи, все еще погруженной в спор с Оцарио и Виеком, оказалось гораздо сложнее, но стоило и ей отвлечься, чтобы разглядеть черные силуэты вдалеке, как девушка мгновенно потеряла дар речи. А следом за ней и все остальные.

– Они нас еще не заметили, – быстро сообщил Ашарх, неосознанно пригибая голову.

Лантея сразу же жестами указала отряду спуститься вниз, к подножию песчаной насыпи, на которой они остановились, и укрыться за дюной от глаз ифритов. Немедленно группа исчезла из зоны видимости имперцев, и все как-то невольно притихли, опасаясь хоть чем-то обратить на себя внимание неожиданной угрозы.