Он вдавил одну из игл между хитиновыми наростами паука, и животное, задрожав от боли, вырвалось из хватки Лантеи. Но сольпуга не успела сделать даже шага, как девушка, схватившись за отравленный кинжал, направила его на Оцарио, и в ее взоре не было и намека на сомнения.

– Вернись к остальному отряду, иначе твое безжизненное тело навсегда останется лежать в этих песках.

Не поверив собственным ушам, торговец замер на месте. Он с таким удивлением смотрел на смазанное ядом лезвие, тянувшееся к его горлу, что даже не мог говорить. Яростно ревевший ветер сорвал с головы Лантеи капюшон и платок, растрепал алые мелкие косички. Кровавыми щупальцами они взвились в воздух, обрамляя ее бледное горевшее остервенением лицо, придавая девушке жуткий устрашающий вид. Перед таким грозным призраком Оцарио оторопел, он не мог вымолвить ни слова и лишь бестолково пялился на оружие, которое в любой миг могло оборвать его жизнь. Из ступора его вывел пронзительный крик Ашарха с вершины песчаного склона:

– Нас заметили!

Лантея резко развернулась. На одном из соседних барханов на самом гребне стоял отряд ифритов, которые с явным интересом разглядывали не замеченную ими раньше группу пустынников верхом на пауках. Если бы Оцарио и Лантея не выехали так далеко из своего укрытия и не повышали голос, то имперцы могли бы проехать мимо. Но теперь поздно было сожалеть.

Пришпорив своих угольно-черных псов, скаливших клыки, ифриты во весь опор бросились в сторону обнаруженного каравана, скользя по песчаным склонам и поднимая облака пыли. Их крики эхом разносились вокруг, сплетаясь с завыванием ветра и утробным рычанием ксоло.

– Быстро! Waza! Уходим! – во все горло скомандовала Лантея отряду, разворачивая сольпугу и бросаясь в обратном направлении. Ей уже было все равно, поскачет ли Оцарио следом или по своей глупости решит в одиночку сбежать, но через миг с ее сольпугой поравнялся паук торговца. Кажется, его инстинкт самосохранения в экстренной ситуации все же оказался сильнее жажды наживы.

Группа не стала медлить: Аш кубарем скатился с гребня дюны и оказался на спине своей сольпуги как раз в тот момент, когда Лантея и Оцарио уже преодолели расстояние, разделявшее их и место последнего укрытия. Виек, Эрмина и Манс, практически не оборачиваясь, гнали своих пауков на восток, в направлении приближавшейся бури.

– Что мы будем делать? – закричал Ашарх, пытаясь не свалиться с сольпуги на такой скорости. Он распластался по спине животного, цепляясь за иглы наездника, и постоянно с ужасом оглядывался назад. За ними по пятам мчалась погоня, и уже через несколько секунд мимо паука Оцарио пролетела первая магическая огненная сфера.

Испуганно взвизгнув, торговец вильнул в сторону, чудом не повстречавшись со следующим снарядом. На счастье беглецов, сильный ветер замедлял сферы и частично гасил их, но расстояние между отрядом и их преследователями медленно сокращалось, и огонь стал мелькать все чаще и чаще с обеих сторон, с шипением пронзая воздух.

– Врассыпную! – скомандовала Лантея, первой уйдя с линии обстрела. – Двигаемся на юго-восток! Мы поскачем вдоль бури!

Пауки рассеялись, и отряд растянулся по открытому пространству прерывистым строем.

– Они нас догонят! Догонят! – твердил Оцарио, одеревеневшими от страха пальцами схватившись за щетину своей сольпуги.

– Не щадить пауков! – пытаясь перекричать ветер, приказала девушка. – Надо увеличить разрыв! Мы быстрее их!

Как бы ифриты ни подгоняли ксоло, но перевязанные обмотками лапы псов то и дело проваливались в раскаленный песок, замедляя преследователей. Для сольпуг ни ветер, ни сыпучие склоны дюн не были достойной преградой, поэтому в скором времени, когда ксоло понемногу стали выматываться, пауки, не сбавляя скорость, легко и быстро разорвали дистанцию, невесомо скользя по песчаным скатам. Огненные сферы имперцев больше не долетали до отряда, далеко ушедшего вперед, но чужаки не останавливались и продолжали преследование. Даже песчаная буря, блеклым маревом затмившая собой все небо и горизонт, не пугала ифритов, и они гнали своих псов навстречу самуму, надеясь успеть схватить пустынников.

Плавно отклоняясь в южном направлении, вскоре отряд скакал уже практически вдоль надвигавшейся песчаной завесы. И с каждым метром ярость стихии чувствовалась все сильнее: удержаться на спине сольпуги стало непросто, теперь ветер сплошным бурным потоком сдувал всадников и пауков, срывал сумки и вещи, казалось бы, достаточно хорошо закрепленные ремнями.

– Еще немного, и нас унесет! – где-то на грани слышимости воскликнула Эрмина.

– Они не отстают! – обернувшись назад, рявкнул Виек, заметив, что ифриты, хоть и держались чуть западнее, но по-прежнему скакали следом за отрядом, вдоль песчаной пелены.

– Ждут, что мы испугаемся бури! – ответила ему супруга, вплотную прижимаясь к спине паука.

– Waza ya muo’henni! Уходим за завесу! – достаточно громко велела Лантея на обоих языках, чтобы все ее услышали.

– Это самоубийство… – не поверил приказу Оцарио. – Нам не выжить там без укрытия!

– Я сказала, уходим! – с рычанием повторила девушка и первой развернула сольпугу, посылая ее прямиком к границе, за которой начинался безумный песчаный вихрь.

«Это конец!» – почему-то промелькнула у Ашарха в голове паническая мысль, но он, ни минуты не колеблясь, бросился вслед за своей спутницей, вдохновленный ее храбростью.

Мчаться во весь опор навстречу собственной смерти, раскрывшей песчаный зев, было невероятно жутко, но никто из отряда не дрогнул и не засомневался – за спиной, поджимая куцые хвосты, с рычанием приближались свирепые псы с вооруженными всадниками на загривках. И если уж нужно было выбирать между смертью от рук чужаков и гибелью в песчаной буре, то пустынники предпочитали отдаться на волю родной стихии.

Через незримую грань они проскочили легко, сами не заметив, когда их со всех сторон обступила непроглядная песчаная мгла. Видимость резко ухудшилась, и теперь рассмотреть что-то дальше педипальп собственного паука становилось проблематично, но отряд, выстроившись цепочкой, продолжал двигаться вперед, надеясь не потеряться в этом хаосе.

Ветер здесь, на самой окраине бури, был уже достаточно силен, чтобы сдуть неосторожного наездника с сольпуги, и все путники держались, как могли: за щетину и хитиновые наросты пауков, за ремни, скреплявшие сумки, и за собственные плащи, чтобы их не унесло прочь. Практически не имея никакой возможности раскрыть глаза из-за пыли, отряд ступал медленно, а песок мгновенно заносил сольпугам лапы, мешая передвижению.

– Вп..р..д!.. В..ред!.. – кое-как пробились сквозь шум и гул слова Лантеи, ехавшей во главе процессии. Ей приходилось тяжелее всего, но девушка уверенно прокладывала путь для своего отряда, пряча лицо в сгибе локтя, и заходя все дальше и дальше в сердце самума.

Для профессора время тогда остановилось, растворившись в буйстве стихии, и с уверенностью он мог сказать лишь одно – они шли на пределе своих сил достаточно долго, чтобы погоня их потеряла. Когда до слуха Ашарха донесся приказ Лантеи остановиться, то мало у кого из группы уже оставались силы держаться. Тяжелые сбивавшие с ног порывы ветра сталкивали всадников со спин пауков, песок забивался в глотку и нос сквозь платки, не давая дышать.