– Не может быть! – только и смогла выговорить я. – Ведь депутатам нельзя заниматься бизнесом!

– Это вы, дорогая моя, Россию с Америкой перепутали. Это там нельзя, а у нас, слава богу, можно. К тому же банком я владел раньше, чем стал депутатом. Знаете Критского Александра Яковлевича?

– Это директор «Назарета»? – спросила я.

– Да, с ним мы начинали в девяностых. Критский всегда был немного меланхоличен, поэтому не смог организовать собственное дело, несмотря на то что был отличным экономистом. Но как исполнительный директор он оказался незаменимым.

Я потирала затекшие руки, которые Степан удосужился мне развязать. Попытавшись присесть на кровати, я испытала сильный приступ тошноты и снова прилегла. Депутат заметил это.

– Ну что это мы держим даму в таком неловком положении! – спохватился он. – Степан, приготовь-ка нам крепкого чаю. Видишь, ей плохо.

– Тоже мне, дама, – пробурчал мужик, – вначале писульки гадкие строчит, потом за домом шпионит.

– Прекрати, пожалуйста, – попросил Кузнецов, – она действовала с благими намерениями. Правда, – мужчина с иронией посмотрел на меня, – молодая особа еще не знает, что благими намерениями выстлана дорога в ад.

Я пропустила эту шпильку мимо ушей – он имел на нее право. Нам принесли чай. Горячий и крепкий, он словно вдохнул в меня жизнь. Голова перестала кружиться, тошнота исчезла.

– Вот так-то лучше! – констатировал Кузнецов, глядя на меня. – А то Степан намешал этой гадости, не пожалел… Кстати, откуда у тебя хлороформ? – спросил он помощника.

– Из старых запасов, – буркнул тот, – а вы хотели бы, чтобы я ей доской по голове дал, да?

– Ну ладно, – примирительно пророкотал депутат, – мы действительно не знали, кто вы, поэтому и действовали так грубо.

– Пусть спасибо скажет, что не убили! – злобно заметил Степан.

– Прекрати сейчас же! – укоризненно сказал Кузнецов. – Пройдемте в гостиную, – предложил он, – а то здесь не очень комфортно.

В гостиной оказалось намного приличней – обстановка была как в нормальной городской квартире.

– Вам кажется странным, что это за дом? – словно угадал мои мысли депутат. – Не удивляйтесь, это мое родное жилище. Я дитя рабочей окраины. И хоть сейчас я живу в хорошей квартире, все равно тянет сюда. Степа, мой помощник, следит за домом и поддерживает здесь порядок. Знаете, – как-то по-детски улыбнулся Кузнецов, – устаешь от официоза, приезжаешь сюда – и душа отдыхает.

Сказанное подействовало на меня странным образом, я расслабилась, перестала считать Александра Александровича злодеем. Хотя головой я давно поняла, что он невиновен. А сентиментальность депутата избавила меня наконец и от нервной дрожи.

– Скажите, – спросил Кузнецов, – часто вы занимаетесь такими опасными расследованиями? Ведь, как я понял, вы работаете в криминальной газете?

– Да, – кивнула я. – Не только работаю в газете «Свидетель», но являюсь ее владельцем и главным редактором.

– И неужели вам обязательно получать информацию таким рискованным способом? – удивился Александр Александрович.

– Наша газета, – ответила я стандартной фразой, – оттого и популярна, что в ней есть то, чего не хватает другим изданиям.

– Расскажите, – попросил депутат, – какой информацией вы обладаете по ограблению банка. И какое отношение к этому имеет гибель Семена Семеновича?

– Семен Семенович, – произнес он задумчиво, выслушав мой рассказ, – и в самом деле знал маршрут инкассаторской машины. Тогда я еще не подозревал, что такое может случиться в нашем городе. Поэтому расслабился – в шуточном разговоре с Редькой посетовал, по каким закоулкам приходится везти деньги с их завода. Он заинтересовался моим сообщением. Еще, помню, напророчил, что как-нибудь нам организуют гоп-стоп. По идее, я не должен быть в курсе всех дел банка, но за день до ограбления начальник инкассаторской службы решил посоветоваться со мной насчет маршрута. Мы посмотрели с ним карту города и пришли к выводу, что из Заводского района нельзя попасть к «Назарету» более безопасным путем, обязательно угодишь в какой-нибудь закоулок. Поэтому и оставили маршрут прежним.

– Да, Саныч, – нравоучительно заметил Степан, – в наше время расслабление смерти подобно.

– Вот почему у меня тоже возникают подозрения насчет несчастного случая с Редькой. Мы однажды ездили с ним на рыбалку. Он порядочно выпил и стал плескаться в воде, как тюлень. Я ушел на полчаса в палатку, а когда вернулся – он все еще плавал. Хотя всякое случается, – добавил Кузнецов после некоторого раздумья, – и не такие пловцы тонут. Я не стал бы так безоговорочно связывать смерть компаньона с ограблением, но проверить все же можно. Вы могли бы это сделать? Я окажу вам всяческую поддержку.

– Пожалуй, смогу, но некоторая информация от вас мне не помешает.

– Какая же? – заинтересовался депутат.

– Вы лучше знали Семена Семеновича и его связи. Скажите, что за человек Полина, его любовница?

– И про это знаете? – удивился Кузнецов. – Ну ежели так, то могу сказать, что Полина мне не нравилась. Она откровенно вытягивала денежки из Редьки, а он считал, что это роковая любовь.

– Как вы думаете, могла бы она организовать налет, а затем убийство своего патрона? – врубила я сплеча.

– Нельзя обвинять человека огульно – любая с ее страстью к деньгам могла бы сделать подобное. Но все же проверить не помешает. – Депутат достал из кармана сотовый телефон и, потыкав в кнопки, показал мне экранчик. – Вот ее адрес, телефон и место работы. Если узнаете что-нибудь интересное – сообщите мне. Хотите, Степан поможет вам в слежке за ней?

– Не надо, – испугалась я, – мне нужна полная самостоятельность. Если что-нибудь узнаю, я вам позвоню.

Лишь выйдя из этого дома, я наконец вздохнула с облегчением. От Степана исходила какая-то опасность – мужик относился ко мне с явным недружелюбием. Видимо, ему не слишком понравилось, что я влезла в личную жизнь его босса.

Вести машину было трудно – голова была еще дурной от наркоза. Я заехала в небольшой переулок, где с трудом разъезжались две машины. Внезапно у ехавшей впереди иномарки загорелся стоп-сигнал. Какие красивые фонари у шикарного автомобиля! Что же я делаю, надо остановиться!

Я нажала на тормоз, но это не помогло – раздался глухой удар. Как идиотка, залюбовалась огоньками и забыла, что еду.

– Мать твою! – заорал толстый дядька, выскакивая из машины. – Ты что, спишь за рулем?

– Извините, так получилось, – оправдываясь, я пыталась вылезти из «Лады», но ноги не слушались.

– Ты еще и вылезать не хочешь! – разъярился мужик, хватая меня за руку. Сзади нам уже сигналили другие водители – мы перегородили дорогу.

– Подождите, – сопротивлялась я, – сейчас сама вылезу!

– Ты сейчас схлопочешь! – Он рывком выдернул меня из машины. От резкого подъема у меня помутилось в глазах, и я начала валиться набок…