Лошади нервно перебирали ногами, опасливо косясь на лыжников.

Когда на поляне появилась очередная четверка, все уже галдели, пытаясь перекричать друг друга. Паганель растерянно разводил руками, не зная, что делать. Людей оказалось столько, что они не помещались около костра.

– Откуда они взялись? – спросил Вовка, пробираясь поближе к учителю.

– Вероятно, это те, кто встречался с призраками. – Олег Павлович вертел головой, стараясь в толпе разглядеть своих учеников. – Видимо, что-то произошло, и они вернулись.

Взрослые радовались друг другу, как давним знакомым. Все они сняли лыжи, утыкали ими снег вокруг поляны, уселись, кто где, стали весело переговариваться, проверять свое снаряжение, кто-то достал из рюкзаков кульки с бутербродами. Тут же на огне появилось ведро со снегом. Пришельцы решили заварить чай.

Антон снова влез в палатку, перещупал все ее содержимое. Мишки не было. Верещагин обежал всю поляну, заглянул к лошадям. Кроме Рыбы, не было еще Сашки и куда-то запропастилась Настя.

Ну, Павлова его интересовала меньше всего. Она сейчас где-нибудь с фонариком очередную книжку читает, а вот куда Рыба исчез? Да еще без него, без Антона!

На всякий случай Верещагин решил проверить наблюдательный пункт у черты. Вдруг Мишка там обосновался и решил отследить появление всадников?

Наблюдательная площадка оказалась пуста. Только проклятая черта была подозрительно расковыряна и от этого выглядела еще более темной. Сугробы за ней были перекопаны.

Антон прислушался. За спиной гудел лагерь. Откуда-то спереди, из темноты, раздавался хруст шагов.

– Рыба, это ты? – дрогнувшим голосом позвал Верещагин.

На крик никто не отозвался, но шаги зазвучали быстрее.

– Эй!

Рыжик попятился, испугавшись, что сейчас увидит нечто совсем невообразимое. Его сердце забухало в такт приближающимся шагам. Из ночи вынырнула невысокая фигура, взмахнула рукой и побежала к нему.

– Мишка! Где ты был? – обрадовался Антон, делая шаг навстречу идущему.

Но это оказался не Мишка.

Подошедший тяжело дышал, глаза его бегали, широкое круглое лицо было бледным и слегка отсвечивало капельками пота на лбу.

Это был пацан ростом с Антона. Он переминался с ноги на ногу, теребя в руках шапку. Черная куртка его была расстегнута.

Где-то Антон уже видел этого парня, только никак не мог вспомнить где. Может, в школе? Или во дворе?

Короткий вздернутый нос, тонкая полоска губ, непокорная кудрявая прядь, падающая на лоб. Даже в темноте видно, что эта самая прядь да и вся голова ярко-медного цвета.

Верещагин попятился, инстинктивно ощупывая себя. Черная куртка на нем была расстегнута. Машинально он тронул непокорную, вечно свисающую на лоб кудрявую прядь.

Пацан робко улыбнулся. При этом его правый глаз стал сползать по белой щеке, а левый поехал куда-то вверх. Почувствовав неполадки в своей внешности, парень быстро провел по лицу рукой, возвращая глаза в нормальное положение. По ходу он еще поправил разбегающийся в чрезмерно широкой улыбке, буквально от уха до уха, рот.

Это окончательно доконало Антона.

– Мама! – завопил он, бросаясь обратно в лагерь.

Но там уже начался «конец света». Люди с разъезжающимися лицами и оплывающими телами передвигались по поляне, натыкаясь друг на друга. Обе Кати, обнявшись, визжали, с ужасом глядя перед собой. Только что они сидели перед Оксаной и Машкой, весело болтали, как вдруг Жирнова, наклонившись к Оксане, цапнула ее зубами за правое плечо. Сделала она это так ловко, что прокусила тонкую куртку и отхватила приличный кусок тела. Оксана какое-то время сидела, никак на это не реагируя, но когда Машка кинулась на нее второй раз, она легко развернулась, здоровой рукой потянула за покусанную правую, оторвала ее и, размахивая перед собой обрубком, как шашкой, ринулась в бой.

Взмах! И рука действительно превратилась в нечто острое. Верхняя половина Машки с чвакающим звуком упала на землю. Вторая ее половина, обиженно топнув ногой, убежала в темноту.

Не удовлетворившись этим, Оксана кинулась на сидящую рядом женщину в оранжевом костюме. У той уже порядком разъехалось лицо, она старательно собирала его руками, но один глаз все же выскользнул у нее из-под ладоней и укатился к костру. Женщина нагнулась за ним. И тут Оксана опустила на спину, обтянутую оранжевой тканью, свою руку.

Женщина крякнула и неспешно расползлась на снегу зеленоватой жидкостью. Старичок в шапочке-петушке вздохнул, подставляя руку под голову. Но голова его уже слетела с плеч и, легко подпрыгивая, как воздушный шарик, покатилась к ногам лошадей. Первым рванулся Гравер. Он коротко вздернул головой, срывая со своей морды узду, и помчался по поляне, взбрыкивая и вскидывая передними ногами. Вода из ведра опрокинулась, заливая костер. Наступившая темнота взорвалась воплями и криками. Кто-то просил о помощи. Кто-то звал родственников, включая бабушку и дедушку. Затрещала ткань палаток.

– Сюда! Сюда! – орал Олег Павлович, размахивая над собой тлеющей головешкой, вынутой из костра. Но на гаснущий огонек сбегались не ребята, а безголовые чудища. За Паганеля цеплялись оторванные руки, на него налетали самостоятельно гуляющие ноги.

Вперед выскочил совершенно ошалевший от страха Гравер. Он без остановки лягался. С чавканьем от него в разные стороны отлетали призраки.

Из глубины леса раздалось ржание. Гравер повел ухом, вскинулся и громко заржал в ответ.

За спиной учителя стал разливаться белый будто неоновый свет. Он ярко осветил поляну. Олег Павлович смог, наконец, оглядеться. Для начала он выхватил из толпы проносящихся мимо него Лизу с Кариной.

– Стоять! – приказал он совершенно потерявшим голову от страха девочкам. Они перестали дергаться и покорно замерли.

От костра раздавался стук. Как будто кто-то высокий стучал молотком обо что-то железное. Олег Павлович шагнул вперед. Высоким оказался Васильев. Он стоял у тлеющего костра, вооружившись ведром, и методично опускал его на голову каждому, кто пытался к нему подобраться.

– Не лезь! – ревел Андрюха. – Зашибу!

Паганель вовремя выудил Вовку Сидорова из-под свистнувшего у него над головой ведра. Зажмурившийся Вовка полз на четвереньках, стараясь ничего не видеть и не слышать вокруг себя.

С треском обвалилась палатка, в которой жили девчонки. Тент заходил ходуном, из-под него вынырнули низенький мужчина и женщина в очках. Посмотрев друг на друга, они хихикнули. Женщина игриво склонила голову на плечо. Мужчина обхватил эту голову руками, дернул на себя. С треском голова оторвалась от шеи. Мужчина подбросил голову на руке, примериваясь, куда бы кинуть, размахнулся и запустил в пробегавшего мимо Антона. Тот перехватил голову, как мяч, и, ничего не соображая, кинул ее обратно.

– Мазила! – вздохнула голова, исчезая в кустах.