Дальнейший путь мы молча слушаем радио. Я внимательно изучаю окрестности. Интересно, где живет семья мэра Нэшвилла? В особняке? В милом семейном домике? Или на ранчо на окраине города с охранными воротами, как наше?

– Я думала, вы живете в городе, – пытаюсь завязать светскую беседу.

– Я и живу, – отвечает миссис Эйвери, но на том и ограничивается.

– У мамы квартира в Нэшвилле, – объясняет Блейк. – А родной наш дом здесь.

Район мне совершенно незнаком – точно не север, где располагается имение Хардингов, и далеко от центра – возможно, на южной окраине города. Мы едем по широкой улице, вдоль которой в отдалении друг от друга располагаются просторные дома. На подъездной дорожке одного из них мы останавливаемся, паркуясь прямо за сияющей новенькой «Теслой».

Что ж, мэр Нэшвилла живет в относительно обычном доме. Вероятно, примерно о том же подумали Саванна с Тори, когда зашли на территорию ранчо, на котором вырос Эверетт Хардинг.

Я с любопытством выглядываю в окно. Может, не вычурный особняк, тем не менее дом большой и ухоженный. Лужайка во дворе свежеподстриженная, много цветов. В углу площадки перед домом на флагштоке развевается американский флаг.

– Начну готовить обед, – сообщает миссис Эйвери, вновь просовывая ноги в туфли и вылезая из машины. Прежде чем захлопнуть дверцу, она заглядывает внутрь и спрашивает: – Мила, ты ведь не придерживаешься этих голливудских сельдерейных диет, нет? Не возражаешь против мяса?

– Вовсе нет, – качаю головой я и спешно добавляю: – Спасибо за беспокойство!

Я не придаю ее вопросу особого значения, хотя мне уже осточертело, что все постоянно примеряют на меня стереотипы о Голливуде. Ну да, я живу в доме с семью спальнями в элитном поселке с охраной, и да, мой отец суперзвезда. Тем не менее это не значит, что я обязательно буду сидеть на строгой диете (пусть родители и настаивают на высокобелковой, я отказываюсь ее признавать) или что я корчу из себя какую-то важную птицу.

Руки Блейка по-прежнему лежат на руле, он взглядом провожает маму, которая изящной походкой идет к дому, по пути с улыбкой машет соседям, затем наконец скрывается за дверью. Не вполне понимаю, почему мы не следуем за ней, а молча сидим в салоне.

– Так что, пойдем? – спрашиваю я, отстегивая ремень безопасности и потянувшись к ручке.

– Черт возьми, – шипит Блейк, – как же она меня бесит!

Его взгляд все еще устремлен на входную дверь; он так сжимает руль, что побелели костяшки пальцев.

Ох! Значит, он хочет поговорить о маме? Я подвигаюсь на середину сиденья и подаюсь вперед, чтобы смотреть на него во время разговора.

– Ага, я вроде как догадалась. Сочувствую, что она оскорбила твои музыкальные предпочтения.

Блейк смеется – но смех выходит безрадостным.

– Это только цветочки.

– Понимаю. Она ведь мэр, а значит, должна надевать маску на людях. Я не ожидала, что рядом со мной она станет вести себя так… открыто, что ли? – говорю я. В конце концов, она меня совсем не знает, откуда такое доверие?

– Да уж, прости, сам не ожидал. – Блейк отпускает руль, разминает пальцы и наконец отстегивается, после чего поворачивается и заглядывает мне в глаза. – Полагаю, она воспринимает тебя так же, как и я.

– Как? Как объект для насмешек? – слабо шучу я.

Мышцы лица Блейка вздрагивают, он сжимает губы, подавляя улыбку.

– Как того, кто понимает жизнь в лучах славы. – Он наконец открывает дверцу. – Теперь можем идти.

Мы выходим из прохладного салона на духоту улицы, шагаем по подъездной дорожке, однако минуем главный вход, огибаем дом и идем к огромному заднему двору, отгороженному от соседей высоким сплошным забором. Дом опоясывает деревянная веранда, заставленная садовой мебелью, внутрь ведут раздвижные стеклянные двери. Отчего-то мне сложно представить, как мэр Эйвери загорает на лежаке, держа наманикюренными пальчиками бокал с коктейлем.

В глубине двора стоит маленький домик из неотесанного дерева, прямо как хижина в лесу, с окнами и двойной стеклянной дверью. Блейк целенаправленно идет к нему и оборачивается.

– Добро пожаловать в мою холостяцкую берлогу! – говорит он с широкой улыбкой – кажется, первой искренней за сегодня. Затем выуживает из кармана ключи. – Надеюсь, ты не против собак?

– Собак?

Слишком поздно.

Едва двери в домик открываются, изнутри вырывается пушистое нечто, проносится по лужайке и с такой силой впечатывается мне в живот, что я теряю равновесие и плюхаюсь на пятую точку в мягкую траву, в то время как существо прыгает вокруг меня, засовывая мне в уши мокрый нос и облизывая лицо.

Блейк смущенно смеется, затем хватает собаку за ошейник и оттаскивает от меня. Я приподнимаюсь на локтях и гляжу на них во все глаза, восстанавливая дыхание. Блейк удерживает чрезвычайно взволнованного золотистого ретривера, совсем молодого: он вывалил слюнявый язык, черные глазища с любопытством меня изучают. Блейк опускается на одно колено перед псом, по-прежнему крепко удерживая за ошейник.

– Мила, познакомься с Бейли, – говорит он мне, затем чешет псу подбородок и наклоняется к пушистому уху. – Бейли, познакомься с мисс Милой. Будь с ней вежлив.

– У тебя есть пес?

– Ага. Мой малыш.

Он хватает палку с земли и швыряет на другой конец двора, одновременно отпуская Бейли, который тут же бросается за игрушкой.

– Прости, надо было предупредить заранее, – виновато говорит Блейк, подходя ко мне и протягивая руку. – Мы все еще его дрессируем.

– Ну, повезло тебе, я обожаю собак.

Принимаю протянутую ладонь и позволяю себя поднять, однако Блейк прикладывает слишком много усилий, и я едва не падаю на него. Мы замираем друг перед другом, все еще держась за руки, нас разделяют считаные сантиметры. У него теплая ладонь, пальцы немного шершавые. Мы заглядываем друг другу в глаза, и я замечаю в его взгляде нечто непонятное – некие искорки… нечто такое, отчего в животе начинают порхать бабочки.

Тут с палкой в зубах подбегает Бейли и принимается прыгать на нас. Я отстраняюсь от Блейка и убираю руку.

– Привет, Бейли! – говорю, опускаясь перед псом на колени и зарываясь пальцами в мягкий густой мех, затем пытаюсь вырвать палку из железного захвата.

Родители не разрешили мне заводить собаку, сколько я ни умоляла. Они считают неправильным подвергать животное такой хаотичной жизни. Я в целом с ними согласна, тем не менее… отстой просто. У нас сейчас для многого нет времени.

– Ему больше вот так нравится, – говорит Блейк, мягко меня оттесняя. Затем присаживается на корточки, берет палку с двух концов и начинает крутить. Бейли сердито рычит со всей своей щенячьей прытью. Наконец Блейку удается вырвать палку, и он вновь кидает ее в противоположную часть двора.