— Вы думаете иначе? — спросила она в заключение.

— М-м-м, вы говорите о моем заклятом враге, — с ленцой проронил Лоренс, но Алберте послышался смех в его голосе. Кончики его пальцев продолжали неспешно рисовать кружочки на коже ее головы. Ощущение было восхитительным, и Алберта как бы полностью отдала свою голову в его руки.

— Вам можно не опасаться его.

— Я располагаю противоположными свидетельствами. И супруга моя воспринимала его иначе.

Алберта помолчала немного, не зная, как построить следующую фразу. Потом подняла голову и посмотрела прямо в глаза Лоренсу.

— Я… Надеюсь, я не обижу вас, если скажу… Полагаю… Нет, я уверена, что ваша супруга страшно сглупила. На ее месте я бы…

Пальцы Лоренса моментально напряглись, его руки соскользнули на ее плечи, и он притянул ее к себе.

— Что бы вы сделали, Берти, будь вы моей женой?

Вопрос был произнесен напряженным шепотом. Его слова зацепили Алберту за самое сердце, и она не нашлась, что ответить. Я никогда не буду его женой, подумала она и покачала головой. Мне никогда не стать его любимой.

— Это не имеет никакого значения. Я не стану вашей женой, и было бы некрасиво по отношению к женщине, которая ею была, рассуждать о том, что я сделала бы на ее месте.

Алберта непроизвольно потерла ладонью свою поясницу.

— Берти! — Голос Лоренса зазвенел от волнения. Он положил свою большую руку на то место, которое она только что массировала. У Алберты перехватило дыхание. — В чем дело?

— Не знаю. Спина вот болит. В последние дни боли возникали несколько раз. Должно быть, ложные схватки. Только сейчас они не прекращаются.

— Не означает ли это… — Лоренс взял ее лицо в руки и заставил ее посмотреть на себя.

— Думаю, самое время поспешить в больницу.

— Тогда поехали. Я предупрежу Гвен.

Алберта покачала головой.

— Прямо с вечеринки она поехала в Хартфорд и не вернется до завтрашнего вечера. Ведь до родов еще оставалось несколько недель.

Лоренс неотрывно смотрел на нее, и его глаза потемнели и наполнились тревогой.

— Значит, поедем без Гвен.

— Думается, — Алберта еще силилась улыбнуться, — немало женщин мучалось схватками без помощи специалиста.

— Но вы обойдетесь без подобных мучений, — пообещал Лоренс. — Я ничего не смыслю в акушерстве, но ни на минуту не оставлю вас. Научусь по ходу всему, что необходимо знать. Вы же сосредоточьтесь на том, о чем только и должны думать. Забудьте обо всем остальном, Я позабочусь о вас.

Лоренс обнял ее за плечи и вывел из дома.

Лоренс с силой сжимал рулевое колесо. Ехал он слишком быстро и все же чувствовал, что этого недостаточно.

Алберта рожала, и он был единственным человеком, на которого она могла положиться. Казалось, сегодня больница находиться значительно дальше, чем вчера.

— У вас все в порядке? — спросил он, на секунду оторвав взгляд от дороги и взглянув на нее. Алберта попыталась улыбнуться и даже кивнула, но Лоренс услышал, что у нее опять перехватило дыхание.

— Следовательно, не в порядке. Вам больно, — понял он и еще сильнее вжал педаль газа в пол.

— Мне и должно быть больно, — с трудом выдавила она. Когда он снова бросил на нее взгляд, ее глаза были закрыты. Она явно испытывала чудовищную боль, а он мог лишь нажимать и нажимать на газ. И желать набить себе морду за собственную беспомощность.

Что же делать? Как помочь ей? Я сам, думал Лоренс, не раз испытывал сильную боль, но, наверное, не такую. В молодости мне досталось несколько ножевых ранений. Мать часто избивала меня до беспамятства. С Ансельмом мы однажды пустили много крови друг другу. Что я тогда делал? Что мне помогало?

Отвлечение от боли. Не об этом ли говорят и психологи? Во всяком случае, это поможет хоть в какой-то степени.

Алберта опять задохнулась. С ее губ сорвался стон, и Лоренс не сомневался, что она попыталась заглушить его. Он жалел, что вовремя не поговорил с Гвен, не расспросил ее, что делать в подобных случаях. Но я, упрекал он себя, даже не подумал об этом, не пожелал подумать о подобной ситуации, черт бы меня побрал.

Ну что мне сделать для нее? Думай, Стоун, черт тебя подери! Думай!

Алберта старалась сдерживать стоны. Суставы пальцев Лоренса на руле побелели от напряжения. Он усиленно изыскивал способ отвлечь Алберту от изматывающей ее боли.

— Алберта, — заговорил он дрожащим голосом, — вам не знаком рецепт… рецепт… — Лоренс пытался вспомнить название хоть какого-нибудь блюда и обнаружил, что никак не может сосредоточиться.

— Рецепт? — Одно только слово, а сколько в нем было замешательства и даже возмущения. Алберта тяжело, прерывисто, но дышала. Видимо, схватки прекратились на какое-то время. — Вы именно сейчас хотите поговорить о рецептах?

Нет, не хочу, ответил про себя Лоренс, но мне не известны вещи, хорошо известные той же Гвен. И я ничего не знаю о дыхательных упражнениях для рожениц.

— Просто вам может помочь хоть какое-то отвлечение от боли, — неубедительно даже для собственных ушей пробормотал Лоренс. — Я упомянул рецепты, поскольку они являются важной стороной вашей жизни. Вы их создаете, живете, можно сказать, ими и должны помнить хотя бы пару.

Алберта выдавила из себя смешок и похлопала его по руке, но Лоренс чувствовал, что даже в такое спокойное мгновение напряжение в ней не спадает. Проклятье, сколько нам еще ехать до этой чертовой больницы?

— Ну же, Берти, милая!

— Все хорошо. Я в полном порядке. — Но он-то видел, что это не так.

— Давай, Берти!

— Ладно, — выдохнула она. — Есть одно восхитительное десертное блюдо.

— Назови первый ингредиент, мой ангел, — настаивал Лоренс. — Сначала вдохни. И потом не забывай дышать.

— Не забуду, — задохнувшись, заверила она. — Первый ингредиент — полусладкий шоколад.

— Отлично! Теперь дыши, — приказал Лоренс. — Следующий ингредиент?

— Сахар, — еле слышно пролепетала Алберта, когда он уже останавливался перед больницей. Поставив рычаг на «парковку», Лоренс выпрыгнул из машины и поспешил к дверце со стороны пассажирского сиденья.

— Яичные желтки, — шептала она, когда Лоренс подхватил ее на руки и прижал к себе.

Пока он входил в отделение скорой помощи, Алберта продолжала перечислять ингредиенты своего десерта.

— Она рожает! — крикнул он дежурной медсестре.

— Вы — ее муж?

— Муж-муж, — без колебаний солгал Лоренс. Никому не удастся разлучить меня сегодня с Албертой, твердо решил он. Пусть даже не пытаются.