Бросив короткий, но грозный взгляд в мою сторону, он сел на коня и ускакал прочь.

Смотря брату вслед, Каролина уже без прежней весёлости задала вопрос:

— Что значит закон защищает оборотней от людей, а не наоборот?

— То и значит.

— Издеваешься?

— Нет. Я серьёзен.

— Так изволь объяснить.

Я глубоко вздохнул, не желая говорить, как мне казалось, очевидные вещи.

— Люди часто пользовались теми оборотнями, которые учуяли свою пару в человеке, а потом навсегда сбегали. Я уж не говорю о той смертельной тоске, что охватывала нас, если любимый человек кончал жизнь самоубийством.

Каролина смотрела на меня, как на умалишённого.

— Ты сам понимаешь, что говоришь? Люди убивали себя из-за принуждения. А ты жалеешь тех, кто остался жив? Тех, кто виноват в смерти человека?

— Прекрасно понимаю, что говорю. Истинные пары — это пары двух сердец, бьющихся в унисон, это две половинки одной души, нашедших друг друга среди миллионов. А вы вместо того, чтобы хватать такой шанс двумя руками, убиваете себя.

— Ну уж простите, что мы такие остолопы, что не в состоянии разглядеть своё счастье в оборотне, который сваливается на нас, как снег на голову. Вы бесцеремонно врываетесь в нашу жизнь, считая себя вправе на это, потому что так чувствуете. Вам повезло, что за вас все решает инстинкт. А нам нужно время, чтобы полюбить. Мы должны это прочувствовать сами, а не поверить на слово какому-то незнакомцу.

— Поэтому и создали закон. Чтобы вы принимали осознанно своё решение и не губили больше наши жизни.

— Ваши жизни!? — задыхалась от негодования Каролина. — А если человек уже любит кого-то? Имеет детей и счастлив? Он всё равно должен принимать ухаживания от чужака? Должен бросить всё ради возможно ещё большей любви?

— Нет. Ты не слышишь, что я говорю. Закон нужен, чтобы оборотни не делали поспешных обрядов, обрекая себя и человека на страдания. Он нужен, чтобы вы успели осознать, что мы ваша вторая половинка, и после обряда оставались с нами навсегда.

Если я был раздражён от её выпадов, то Каролина была просто в бешенстве. Она не желала отступать.

— Кто сказал, что пара человек-оборотень будет так же счастлива, как пара двух оборотней? Где сказано, что после обряда человеческие чувства будут так же сильны, как ваши?

— Но ты же уже почувствовала, — подойдя к ней вплотную, убеждал её я. — Ты почувствовала что-то ко мне. Разве нет?

— Ты мне нравишься, — гордо задрав подбородок и твёрдо глядя в глаза, ответила она. — Но мои чувства не настолько глубоки сейчас, чтобы знать наверняка, хочу я быть с тобой до конца жизни или нет. Зато я точно знаю, что не хочу всю жизнь быть рядом с тем, кто смотрит на меня свысока лишь от того, что я человек.

Я хотел возразить, но осёкся. Она не поверила бы моим словам. Слишком сильно её задел этот разговор. Нужно было остыть. Поняв, что я не отвечу на её выпад, она развернулась и пошла в сторону от дома.

— Куда ты?

— Хочу побыть одна.

Я не стал её останавливать. Каролине нужно было успокоиться. И мне тоже. Я должен был сбросить злость, что клокотала во мне. Убедившись, что она не собиралась оглядываться, я скинул халат и, обернувшись в волка, бесшумно скрылся в лесу.

Я шла по тропинке, браня оборотня за его слова. Но постепенно мой запал ослабевал, позволяя обдумать всё без эмоций. Вывод был неутешительный. Страдали обе стороны, и, по сути, было не важно, что проблемы начинались из-за оборотней. Они были заложниками своих инстинктов. И закон короли могли бы давно переписать, дав возможность оборотням ухаживать за людьми столько, сколько понадобится, чтобы влюбить в себя, а не какой-то жалкий месяц. Разве можно глубоко полюбить за такой короткий срок?

Я не знала. Я никогда не любила. Мне нравился один сосед пару лет назад. И этот интерес был взаимным. Мы проводили время вместе и даже успели пару раз поцеловаться. Но спустя несколько недель наши встречи стали происходить всё реже, а потом и вовсе сошли на нет. И мне не было больно от того, что все закончилось, так толком и не успев начаться.

Мне хотелось помогать папе в делах, а не искать себе любимого. Поэтому я так завелась из-за слов Рагнара. Не потому, что какие-то люди страдали от внимания оборотней, а потому что это задело лично меня. И я, по его мнению, ещё должна была сказать спасибо.

Когда солнце зашло за верхушки гор, а лёгкий ветерок повеял столь желанной прохладой, я набрела на небольшую детскую площадку. На ней никого не было, поэтому я позволила себе без угрызений совести сесть на единственные качели и, не отрывая ног от земли, стала легонько раскачивать себя.

Я бы так ещё долго сидела, если бы не увидела, как по той же тропинке, что какое-то время назад проходила сама, шёл Рагнар.

— Выследил меня? — нарушила я тишину, когда альфа сел на корточки рядом со мной и облокотился о деревянную опору.

— Ты не возвращалась. Я забеспокоился, — тихим голосом ответил он.

— Значит, сейчас ты чувствуешь запахи?

— Да. Но не волнуйся. Сегодняшний эксперимент подействовал на меня успокаивающе. Желание обладать тобой, конечно, никуда не ушло, но оно уже не туманит мой разум так сильно.

— Чувства гаснут?

— Нет.

— Тогда что?

— Зверь получил свою дозу внимания от тебя и пока доволен.

— Ясно.

Какое-то время мы сидели молча, слушая тишину.

— Я не смотрю на тебя свысока, Каролина, — первым заговорил Рагнар. — По правде говоря, я так же, как и ты не уверен, что пара оборотень-человек обязательно будет так же счастлива, как пара двух оборотней. Я воспользовался красным перцем не только для того, чтобы сходить с тобой на свидание, но и для того, чтобы понять, буду ли всё так же желать тебя. Надеялся, что, нейтрализовав запах, стану равнодушен. Тогда я бы сам отправил тебя домой.

— Я так понимаю, красный перец не помог?

— Нет, — покачал головой Рагнар. — Так что битва за твоё сердце будет продолжена.

Мне стало неловко от его слов. Не знала, что ответить ему.

— Пойдём? — поднявшись с качелей, предложила я.

Рагнар молча встал, и мы ушли с площадки.

Я думала, мы пойдём домой, но чем дольше шли, тем сильнее звучали звуки музыки.

— Куда мы идём?

— На площадь.

— Может, не надо?

— Почему?

— Нет настроения.

— Это как раз отличная возможность его поднять.

Видя на моём лице сомнения, Рагнар добавил:

— Прошу, не отказывайся. Мне хотелось побыть с тобой на празднике. Если тебе не понравится, мы уйдём.