Мне стало стыдно. Кем бы он ни был, пражскийвампир из Инквизиции, но сегодня его с плеском и брызгами окунули в грязнуюлужу. Первый раз я видел опозорившуюся Инквизицию. Даже Гесер… не то чтобы оних боялся, но признавал непреодолимой силой.

И вдруг переиграл. Легко и изящно.

Что-то изменилось в мире? Инквизиция сталатретьей стороной… лишь одной из сторон в игре? Темные, Светлые и Инквизиция?

Или Темные, Светлые и Сумрак?

Стеклянный чайничек с водой забурлил. Я разлилкипяток по чашкам, расставленным на подоконнике. Выставил кофе, сахар, пакетмолока.

— Городецкий, ты понимаешь, что сегодня былнарушен Договор? — неожиданно спросил Витезслав. Я пожал плечами.

— Тебе не обязательно отвечать, — сказалВитезслав. — И так знаю, что ты все понял. Некто из Ночного Дозора Москвыспровоцировал Инквизицию на неосмотрительные действия… после чего получил правопривлечь на сторону Света одного-единственного человека. Не думаю, что онпринесет Ночному Дозору много пользы.

Я тоже так не думал. Не станет Тимур Борисовичучиться пользованию Силой Сумрака. Получит он свое долголетие, получитвозможность совершать маленькие магические фокусы, видеть тайные умыслы деловыхпартнеров, уворачиваться от пуль… Ему этого хватит. Ну, допустим, станет егофирма регулярно перечислять на счет Ночного Дозора крупные суммы. И сам бизнесменподобреет, займется какой-нибудь благотворительностью… возьмет на содержаниебелого медведя в зоопарке и десяток сирот в детском доме.

Все равно. Не стоила того ссора с Инквизицией.

— Бесчестно, — с горечью сказал Витезслав. —Использование служебного положения в личных целях!

Я невольно фыркнул.

— Что-то смешное?

— Мне кажется, Гесер прав. Вы и впрямьпересидели на бумажной работе.

— Значит, ты считаешь, что все было нормально?— спросил Витезслав. — Нет повода для возмущения?

— Человек, пускай и не лучший на свете, станетСветлым, — сказал я. — Теперь он никому не причинит зла. Наоборот. Так почемуже я должен возмущаться?

— Оставь, Витезслав, — тихо сказал Эдгар. —Городецкий ничего не понимает. Он слишком молод.

Витезслав кивнул, отхлебнул кофе. Мрачносказал:

— Мне казалось, что ты отличаешься от всейэтой Светлой братии. Что тебе важна суть, а не форма…

И тут я завелся:

— Да, мне важна суть, Витезслав! А суть в том,что ты — вампир! А ты, Эдгар, Темный маг! Не знаю, в чем вы усматриваетенарушение Договора, но уверен — к Завулону бы претензий не было!

— Светлый маг… — процедил Витезслав. — АдептСвета… Мы лишь храним равновесие, ясно? И Завулон попал бы под трибунал,вздумай он сотворить такое!

Но меня сейчас было не остановить:

— Завулон много чего творил. Он пытался убитьмою жену. Он пытался убить меня. Он постоянно толкает людей к Тьме! Тыговоришь, что кто-то из наших поступил нечестно, переиграв шулера? Так вот, этоможет быть и нечестно, но правильно! Вы все время возмущаетесь, когда вам даютсдачу вашей же фальшивой монетой… что ж, все легко изменить. Начните игратьчестно.

— Твоя и наша честность — разные вещи, —обронил Эдгар. — Витезслав, пойдем…

Вампир кивнул. Поставил недопитую чашку.

— Благодарю за кофе, Светлый. Возвращаю тебеприглашение войти.

И оба инквизитора покинули мою квартиру.Остался лишь молчаливый Костя, сидевший на подоконнике и допивавший кофе.

— Моралисты, — зло сказал я. — Или ты тожесчитаешь, что они правы?

Костя улыбнулся:

— Нет, почему же? Так им и надо. Давноследовало сбить с Инквизиции спесь… мне лишь жалко, что это сделал Гесер, а неЗавулон.

— Гесер ничего не делал, — резко возразил я. —Он же поклялся, ты слышал?

Костя пожал плечами:

— Не представляю, как он все устроил. Но этоего интрига. Не зря Завулон решил обождать. Хитер, хитер старый лис… знаешь,что меня удивляет?

— Ну? — настороженно спросил я. ПоддержкаКости как-то не вдохновляла.

— Какая вообще между нами разница? Мыинтригуем, перетаскивая нужных нам людишек на свою сторону. И вы точно так же.Захотелось Гесеру сделать сына Светлым — он и сделал. Молодец! Никакихпретензий у меня нет.

Костя улыбался.

— Как ты думаешь, кто был прав во второймировой войне? — спросил я.

— Это ты к чему? — теперь напрягся Костя, небез оснований ожидая подвоха.

— А ты ответь.

— Наши были правы, — патриотично сказал Костя.— Между прочим, некоторые вампиры и оборотни воевали! Двое даже получили ЗвездуГероя!

— А почему правы именно наши? Сталин ведь тожене прочь был проглотить Европу. И мирные города мы бомбили, и музеи грабили, идезертиров расстреливали…

— Да потому что они наши! Потому и правы!

— Так вот, сейчас правы наши. А наши — Светлые.

— То есть ты так чувствуешь, — уточнил Костя.— И возражений поэтому не приемлешь?

Я кивнул.

— Ха… — презрительно сказал Костя. — Ну хотьодин разумный довод роди!

— Мы кровь не пьем, — сказал я. Костя поставилчашку на пол. Встал:

— Благодарю за гостеприимство. Возвращаю тебетвое приглашение войти.

И я остался один — в большой пустой квартире,наедине с недопитыми чашками, открытой микроволновкой и остывающей водичкой вчайнике…

Зачем я ее в микроволновке грел?Один-единственный пасс — и вода бы вскипела прямо в чашках.

Я достал телефон, набрал номер Светланы.Телефон не отвечал. Наверное, пошла с Надюшкой гулять, а трубку опять забыла вкомнате…

На душе у меня вовсе не было так легко, как япытался показать.

Чем же мы все-таки лучше? Интригуя, сражаясь,обманывая? Мне нужен этот ответ, в очередной раз нужен. И не от умницы Гесера,привыкшего плести кружева из слов. И не от себя самого — себе я уже не верю.Мне нужен ответ от человека, которому я доверяю.

А еще я должен понять, как Гесер обманулИнквизицию.