Будто четыре серые молнии — одна большая и трималенькие, ударили с поляны в кусты. В воздухе закружились клочья серой шкуры.И резко запахло псиной — будто стая собак сохла здесь после дождя.

— Тетя, в-вы в-ведьма? — тихонько спросилРомка.

Женщина засмеялась. Подошла к ним, взяла заруки.

— Пойдемте.

* * *

Избушка была вовсе не на курьих ножках и этоРомку разочаровало. Самый обычный бревенчатый домик с маленькими окошками икрошечными сенями.

— А б-баня у вас есть? — вертя головой спросилРомка.

— Зачем тебе баня? — засмеялась женщина. —Помыться хочешь?

— Вы д-должны вначале баньку истопить, потомнас п-покормить, а только потом съесть, — серьезно сказал Ромка.

Ксюша дернула его за руку. Но женщина необиделась, засмеялась:

— Ты меня с бабой-ягой не перепутал? Можно яне стану баньку топить? У меня ее все равно нет. И есть вас не стану.

— М-можно, — обрадовался Ромка.

Внутри домик тоже никак не походил на жилищеуважающей себя бабы-яги. Тикали на беленой стене ходики, под потолком виселакрасивая люстра с бархатными кистями, на шаткой этажерке стоял маленькийтелевизор «Филипс». Русская печь имелась, но так заставлена всяким хламом, чтосомнений не оставалось — в ней давно не жарили добрых молодцев и малых детей.Разве что большой книжный шкаф со старинными книгами выглядел солидно итаинственно. Ксюша подошла к шкафу, посмотрела на корешки. Мама всегдаговорила, что интеллигентный человек в чужой квартире первым делом долженпосмотреть на хозяйские книги, а потом уже на все остальное.

Но книжки были потертыми, с едва различимыминазваниями, а то, что удалось прочитать, хоть и было написано по-русски, нооставалось совершенно непонятным. У мамы тоже были такие книжки:«Гельминтология», «Этногенез»… Ксюша вздохнула и отошла от шкафа.

Ромка уже сидел за столом, а ведьма наливалаему чай из белого электрического чайника.

— Будешь чаек? — дружелюбно спросила она. —Вкусный, на травках лесных…

— Вк-кусный, — подтвердил Ромка, хотя онбольше макал в мед бублики, чем пил чай. — С-садись, Ксюха.

Ксюша села, вежливо взяла чашку.

Чай и впрямь был вкусным. Ведьма тоже его пилаи улыбалась, глядя на детей.

— А мы не превратимся в козликов, когда чаявыпьем? — вдруг спросил Ромка.

— Почему? — удивилась ведьма.

— А вы нас заколдуете, — объяснил Ромка. —Превратите в козликов и съедите.

Видимо, полного доверия к таинственнойспасительнице он не питал.

— Ну зачем мне превращать вас в вонючихкозликов и потом есть? — возмутилась ведьма. — Если бы я хотела вас съесть —так и съела бы без всяких превращений. Меньше Роу смотри, мальчик!

Ромка надулся, тихонько пнул Ксюшу и шепотомспросил:

— А кто такой Роу?

Ксюша не знала и шикнула:

— Пей чай и молчи! Колдун какой-нибудь…

В козликов они не превращались, чай былвкусным, а мед и бублики — еще вкуснее. Колдунья расспросила Ксюшу, как онаучится в школе. Согласилась, что четвертый класс — это просто ужас, совсем некак третий. Выговорила Ромку за то, что тот пил чай прихлебывая.Поинтересовалась у Ксюши, как давно ее брат заикается. А потом рассказала, чтоникакая она не колдунья. Она ботаник, собирает в лесу всякие редкие травки. И,конечно же, знает, каких травок волки боятся как огня.

— А почему волк говорил? — спросил недоверчивыйРомка.

— Вовсе он не говорил, — отрезалаколдунья-ботаник. — Он лаял, а вам показалось, что волк говорит. Верно?

Ксюша подумала и решила, что так и было насамом деле.

— Я вас до опушки провожу, — сказала женщина.— Оттуда деревню видно. А в лес больше не ходите, а то волки съедят!

Ромка подумал и предложил помочь ей в сборетравок. А чтобы их волки не трогали, надо было ему дать специальную травку отволков. И, на всякий случай, от медведей. И можно еще от львов, потому чтоздесь лес совсем как в Африке.

— Никаких травок! — строго сказала женщина. —Это редкие травки, в Красную Книгу занесены. Их просто так не рвут.

— Я знаю, что такое Красная Книга, —обрадовался Ромка. — А скажите пожалуйста…

Женщина посмотрела на часы и покачала головой.Воспитанная Ксюша немедленно сказала, что им пора идти.

На дорогу дети получили по куску медовых сот.Женщина провела их до опушки — та оказалась совсем-совсем рядом, будто тропинкисами бежали под ногами.

— И в лес больше ни ногой! — наставительноповторила женщина. — Не окажется меня рядом — и съест вас волк.

Спускаясь с пригорка к деревне, дети несколькораз оглядывались.

Вначале женщина стояла, смотрела им вслед. Апотом исчезла.

— Все-таки она ведьма, правда, Ксюха? —спросил Ромка.

— Она ботаник! — заступилась за женщину Ксюша.И удивилась: — Ты больше не заикаешься!

— Заи-заи-заикаюсь! — принялся дурачитьсяРомка. — Я и раньше мог не заикаться, это я просто шутил!

И кто сказал, что парное молоко — это вкусно?

Наверное, это идет с первого класса. Скакой-нибудь «Родной речи», где написано про вкусное-превкусное парное молоко.И наивные городские дети верят.

На самом деле, вкус у парного молокадостаточно своеобразный. Вот постоявшее денек в подполе, остывшее — совсемдругое дело. Его пьют даже те страдальцы, что обделены нужными пищеварительнымиферментами. А их, кстати, немало. С точки зрения матушки-природы взрослыйчеловек молоко пить не должен, молоко нужно детям…

Но люди редко слушают мнение природы.

А уж тем более — Иные.