Вероятно, я приближался к возрасту, когда понимаешь тех, кто уходит к Носфератам, и тех, кто обзаводится детьми. Это так просто и так сложно! Являясь историком, я знал, что обретение ребенка в наше время имеет смысл не такой, как в древности, не связанный с союзом двух полов. Тот союз скреплялся чаще не любовью, а материальными соображениями, традицией, религией или, наконец, желанием оставить некие прерогативы своим прямым потомкам. Но формула «владеет по праву рождения», чем бы ни оборачивалась эта власть – богатством, огромными землями и миллионами рабов, – вычеркнута и забыта навсегда, вместе с кровной связью. Хочешь ребенка? Отправляйся в Антард, на Детские Острова, поживи там какое-то время, и однажды почувствуешь, что этот малыш с карими глазами – твой сын. Или та синеглазая кроха – твоя дочка… Лет на пятнадцать-семнадцать, ибо после второй мутации ты потеряешь их. Возможно, они к тебе вернутся взрослыми, вернутся как друзья, единомышленники, близкие из твоей вары. Возможно… Но детьми – никогда.

Только в твоих воспоминаниях, в мниможизни Зазеркалья…

– Жаркий денек, – промолвил Сенеб сочным басом где-то за моей спиной. – Не желает ли магистр прохладительного? Кейя из плодов олонга, нейлский мед, минеральные воды Астаба и соки: апельсиновый, березовый…

– Не нужно, – прервал я его. – Магистр не желает пить. Магистр думает и хочет, чтобы ему не мешали.

Голос Сенеба стал вкрадчивым и выше на три октавы – что-то среднее между меццо-сопрано и драматическим тенором.

– Однако вблизи наблюдается воздушное судно. Не следует ли приготовить угощение для гостей? Их примерно сотен пять, и чтобы накрыть столы, понадобится время.

Скучает по хозяину, мелькнула мысль. Такое с Сенебом бывало, как и с другими конструктами, чья связь с определенным человеком длилась много лет. Искусственные псевдоразумы конструктов могли общаться в Инфонете, но это не заменяло беседы с живым существом. Тем более с личностью, которая воспринималась равной богу.

Я поднял голову, всматриваясь в застывший над миражом фрегат.

– Думаешь, к нам заявятся все эти толпы? Сомневаюсь! – Ментальные импульсы, плывущие от корабля, свидетельствовали о восторге, удивлении и непонятных эмоциях, которым я не нашел аналогов – кроме людей там были негуманоиды с Нейла и, вероятно, Смарагда. Никто из них не собирался навязываться мне в гости.

– Но вы кого-то ждете, – заявил Сенеб уверенным баритоном. – Ваши размышления не связаны с работой, ибо протекают вне инфонетной среды. Кроме того, вы переоделись. На вас наряд арабского эмира – чалма с алмазом, шелковые шаровары, расшитый золотом халат. Определенно вы ждете гостей или куда-то собрались. Не прилетел ли этот корабль за вами?

Мираж задрожал и исчез. Ментальный поток от фрегата сделался слабее, затем воздушное судно величественно взмыло вверх и направилось к западу. Сенеб испустил нечто похожее на разочарованный вздох.

– Ты прав, – промолвил я. – Скоро у нас будут гости, Октавия и Егор. Приготовь для Егора комнату в правом крыле – ту, где самое большое ложе и самые прочные кресла. Стол накрой на меркурианской галерее. Желательно что-нибудь легкое – фрукты, напитки, сыр и красное вино. Еще вызови для нас наземный глайдер. – Я призадумался, затем посмотрел вслед удалявшемуся кораблю. – Пусть он будет в виде ялика, в сказочном восточном стиле… Резная корма, мачта с шелковым парусом, носовое украшение – голова джинна, сиденья, крытые коврами.

– Для вашего друга Егора – сиденье попрочнее? – деловитым тоном переспросил Сенеб.

– Разумеется.

– Может быть, армированное неопланом*?

– Нет, это уже лишнее.

Иногда он меня удивляет – не могу понять, есть ли у Сенеба чувство юмора или я принимаю за таковое его излишнее усердие. Неоплан – прочнейший материал с особой нейтронной структурой, практически вечный; из него собирают космические сооружения и корабли.

Я встал, вызвал зонт и принялся прохаживаться перед лестницей, от серой скалы со стадом жирафов до красного утеса с быками. Под ногами поскрипывал песок, солнце палило, но плывший надо мною зонтик навевал прохладу. Сенеб был абсолютно прав – денек и в самом деле выдался жаркий, как и все прочие деньки в заповеднике Хоггар-Тассили. Приноравливаться к зною не хотелось – я облачился в роскошный наряд, и пятна пота могли испортить мое одеяние. Отогнав серьезные мысли, я попытался вычислить, в чем явится на карнавал моя подруга, но Тави была непредсказуемой особой.

– Вызов, магистр, – вдруг произнес Сенеб тонким девчоночьим голоском. – С вами хотят связаться. Однако не по делам вашего Койна.

Октавия? – подумал я. Или Егор? Может быть, Саймон? Нет, рано, слишком рано. Великан-кельзанг и Тави должны были явиться минут через сорок – сорок пять; затем планировалась легкая закуска с видом на Море Калорис и неспешное путешествие в Пятиградье по живописной равнине Меркурия – так, чтобы поспеть к самому началу карнавала. Что до Саймона и его загадочного друга, то они собирались перебраться в Долину Арнатов прямо с колец Сатурна.

Я поднялся по лестнице и сел в кресло у входа на галерею. Зонт, похожий на полупрозрачное, серое и совершенно круглое облачко, парил надо мной.

– Ви-проекцию, Сенеб. Сюда, пожалуйста.

– Вызывающий вас человек просит о встрече в Инфонете, – проинформировал Сенеб, и голос его на этот раз был сухим и бесстрастным, то есть неодобрительным.

Я тоже не мог одобрить этой просьбы. В Зазеркалье встречаются лишь очень близкие люди или коллеги по работе: в первом случае – для развлечения, во втором – для совместных ментальных усилий по решению сложных задач. Контакт с незнакомцем, конечно, возможен, но это дело случая – бродишь тут и там, встречаешь всяких чудаков, красивых девушек или другую не слишком серьезную публику, знакомишься, устраиваешь шутки, розыгрыши, ну и тому подобное. Обычно этим увлекается зеленая молодежь, только-только получившая полный доступ к Инфонету. Но не представившись человеку, не познакомившись с ним, просить о встрече в Зазеркалье нетактично. Сразу возникает вопрос – зачем?.. Зачем, раз есть обычная связь и видеопроекция, которая, кстати, передается через ту же инфонетную среду, причем без всяких искажений? Что на входе, то и на выходе… Не спрячешься!

– Отказать в контакте? – тем же бесстрастным тоном спросил Сенеб. Похоже, он демонстрировал готовность поставить наглеца на место.

– Нет, – ответил я, погружаясь в контактный транс. – Время есть, поговорим. Соединяй!

Снежная кисея Зазеркалья разорвалась, и я очутился в странных хоромах. Зал, подобный восьмиконечной звезде, потолок и стены, уходящие вдаль, в каждом из восьми отростков медленно вращаются галактики – Андромеда, Мессье-33, Кандарус, Млечный Путь и другие, которые я с ходу опознать не смог. Центральная часть этой звездчатой конструкции была окружена рядами колонн, и сквозь прозрачную их поверхность я видел огромные человеческие фигуры, не вырубленные в мраморе или граните, а как бы реальные, только шестиметровой высоты. Ассириец в боевом доспехе, хетт, китаец, смуглый индус, женщины – египтянка и гречанка, римский патриций в тоге, франк, скандинав, бронированный рыцарь, воин-зулус, индеец майя, папуас, снова женщины – таиландка, темнокожая дравидка, ирландка с рыжими косами, потом люди Эпохи Взлета в национальных костюмах – русский, англосакс, француз, бурят, японец… Несколько сотен колонн, а в них, как в огромном этнографическом музее, все племена и народы Земли, разных времен и стран, разных континентов; похоже, там были даже подземные крошки из куполов, только увеличенные раз в пятьсот. Заглядевшись на этот паноптикум, я не сразу заметил фигуру в центре, не статую, а вполне живое существо, насколько можно счесть живым голографическое видение в Инфонете.