Между тем головная боль становилась все невыносимее.

— Стефано прав, — согласился он, мысленно посылая полукровку-брата в преисподнюю. — Но он не знает и половины того, что было на самом деле. Прошу тебя, Лаура! Не настаивай! Одному Богу известно, как хотелось бы мне избавиться от своих проблем и заняться с тобой любовью. Но, по крайней мере сейчас, об этом не может быть и речи.

Хотя ее нижняя губа дрожала, Лаура вздернула подбородок. «Кажется, он вознамерился отвергнуть меня… прогнать прочь, — подумала она, — что ж, с этим ничего не поделаешь. Дождусь оглашения завещания и улечу в Чикаго. А потом… а потом пройдут годы, прежде чем мы встретимся вновь».

— Будь по-твоему, — сказала она. — Позволь пожелать тебе спокойной ночи.

Он настоял на том, чтобы проводить Лауру до двери ее комнаты, и легонько поцеловал в лоб на прощание. Пока она пыталась заснуть, ворочаясь под простынями на широкой кровати, ее подушка стала мокрой от слез. «Я не хочу, чтобы все так закончилось, — думала она. — Однако у меня нет выбора». Тот факт, что она избежала опасности, таившейся в близости с Энцо, ее почему-то не радовал.

Часы на журнальном столике возле кровати показывали по местному времени, когда Лаура проснулась, заслышав приглушенные стоны, доносившиеся из комнаты Энцо. Сев на постели и включив ночник, она настороженно выжидала. Спустя некоторое время стоны послышались снова, и Лаура откинула одеяло. Даже не подумав набросить на себя халат и надеть тапочки, босиком, в одной ночной рубашке, торопливо вышла в коридор.

Его дверь, как она и ожидала, была закрыта.

— Энцо? С тобой все нормально? — окликнула она, слегка постучав костяшками пальцев в позолоченную панель.

Он не ответил, а моментом позже застонал снова. Борясь с нежеланием нарушить его уединение, она попробовала открыть дверь и с облегчением убедилась, что она не заперта. Темная, за исключением узкой полоски лунного света возле кровати, комната казалась пещерой, полной теней и неясных образов, таящихся по углам. Постепенно глаза освоились с темнотой. Разметавшись и невнятно разговаривая во сне, герой ее любовных грез пытался выбраться из лап ночного кошмара.

Неосознанно опасаясь его реакции, Лаура приблизилась и потрясла его за плечо.

— Энцо! — окликнула она. — Проснись!

Вздрогнув, словно его ударили, Энцо открыл глаза. А затем заморгал в смущении.

— Лаура! Любимая… что ты делаешь здесь?

Его зов не оставил ее равнодушной, хотя Лаура постаралась этого не показать.

— Тебе приснился плохой сон.

Тотчас же к нему вернулись ночные видения, с такой четкостью, что вызвали спазмы желудка. Схватка, по всей видимости, в конюшне виллы Волья. Он помнит, что ударил кого-то кинжалом и убил. Помнит свои протянутые вперед руки, покрытые кровью. Энцо вздрогнул от ужаса и с изумлением осознал, что головной боли как не бывало. Не долго думая, Лаура забралась к нему в постель. К ее облегчению, Энцо, спавший нагишом, не запротестовал. Несколько минут они лежали рядом; он терся щекой о ее волосы. Их ноги — его мускулистые, покрытые темными волосами и ее нежные, гладкие — переплелись. Одной рукой она гладила сильные мышцы его плеч, успокаивая его, как ребенка.

Наконец Лаура решила, что Энцо достаточно успокоился.

— Расскажи мне свой сон, — попросила она.

— Ты не захочешь слушать.

— Зачем же я тогда прошу?

Последовало долгое молчание, во время которого она ощутила, как в нем нарастает сопротивление. Его мышцы вновь напряглись.

— Сон всегда тот же самый, — произнес он с неохотой. — Он снится мне все эти годы.

— Может быть, если ты расскажешь, он перестанет тебе сниться.

Она чувствовала, как он колеблется: нелегко рассказывать нелестные для себя вещи. Наконец Энцо решился.

— Какая-то схватка, — начал он будничным тоном, каким обычно обсуждают погоду. — На моих руках — кровь. Яснее ясного, что я кого-то убил.

— О Энцо! Как ужасно! — Она плотнее прижалась к нему. — Но ты знаешь, а может, и не знаешь… сны бывают не только о том, в чем ты действительно виноват… Я читала, что иногда это призывы из подсознания… чтобы, проснувшись, человек обратил внимание на что-то, требующее его вмешательства.

— Лаура, поверь мне! Я думал об этом. Смысл моего сна ясен. Меня следует опасаться! У меня ужасный нрав.

«Я не верю в это!» — чуть не крикнула Лаура. Однако она уже знала по опыту, что он действительно вспыльчив. Не желая мешать его мыслям своими рассуждениями, она ждала.

— Это сон про меня, — продолжил он спустя момент. — Я считаю его предостережением. Лет в семнадцать я был почти неконтролируемым. Я ударил плетью Стефано, застав его однажды за тем, как он приставал к служанке. У него до сих пор остался шрам, ты, наверное, заметила.

У Лауры защемило сердце от жалости к нему.

— Я заметила, — ответила она. — Стефано получил по заслугам. А как насчет несчастного случая с твоей прежней любовницей?..

— Тогда вышла из себя она… пыталась убить нас обоих. Но довел ее до этого я. Никакого серьезного чувства у меня к ней не было. Наша помолвка была делом рук моего отца. Я ее не любил, ревновал безумно. Я узнал, что Стефано соблазнил ее, уже после нашей помолвки и объявил, что разрываю с ней отношения. Костерил ее на чем свет стоит и угрожал опозорить перед священником и родными…

Для Лауры вспышки гневливости, о которых он рассказывал, казались вполне оправданными. Любой на его месте повел бы себя точно так же. Насколько она знала, в возрасте тридцати лет Энцо был назначен одним из руководителей важной промышленной компании. Навряд ли на таком посту удержался бы человек вспыльчивый и несдержанный.

— Что было, то прошло, — возразила она, стараясь говорить убедительно. — Ты уже не тот, каким был тогда. Я не думаю…

Вздохнув, он отмахнулся от ее аргументов как от беспочвенных.

— Мой норов притаился во мне, как зверь, — сказал он, — и выжидает момент, когда я дам ему волю. Пребывая в мрачном настроении, я ощущаю, как он словно рвется с поводка. До сих пор я всегда почему-то накидывался на Стефано. Но где гарантия, что в запальчивости я не обрушусь и на кого-нибудь другого? После той злополучной помолвки я уже не позволял себе увлечься всерьез. Хотя можешь не сомневаться, что меня одолевают те же желания, что и любого нормального мужчину.

Забыв на время о сопернице с озера, Лаура поцеловала его в щеку.

— Саго, в этом я абсолютно уверена, — прошептала она.

Их губы моментально сблизились. Его поцелуй был возбуждающим и долгим, проникающим в самую душу. На большее в эту ночь Лаура решила не надеяться. Спустя момент Энцо положил ее голову себе на плечо, подтвердив правильность ее вывода.

— Окажи мне услугу, — сказал он мягко, — не говори никому о том, что я рассказал тебе. Пусть мои ночные кошмары останутся тайной. А то Стефано поднимет меня на смех. И я не хочу потерять уважение бабушки.