– Точно, мент, – тут же подыграл он. – Как ты догадалась? Я – опер, в чине полковника. Витька твоего ищу, с ног сбился. Он семерых зарезал в подвале. Гоняюсь теперь за ним, хочу дельце пришить. Только вот догнать никак не могу. Думал, может, ты поможешь.

Эта незатейливая шутка вызвала у Инги такой приступ веселья, что она хохотала минут пять.

– Ха-ха-ха! – заливалась она. – Ну ты выдал! Витек – семерых зарезал! Ха-ха-ха!

– Что, не веришь?

– Не-е-ет, это ты гонишь. Точно гонишь, – постепенно приходя в себя после приступа этого безудержного веселья, заговорила Инга. – Зарезать семерых, это у Витька кишка тонка. Он слабый. Вот я бы могла. Наверное, – снова хохотнула она. – А ты парень ничего, прикольный. Тебя как зовут?

– Гоша, – ляпнул Гуров первое, что пришло в голову.

– Гоша?! Ха-ха-ха! – снова залилась Инга. – Гоша! Нет, ты и правда супер. Просто супер! Что – правда Гоша?

– Правда, – честно подтвердил Лев. – Гоша, он же Гога, он же Жора… Послушай, а почему ты думаешь, что у Вити кишка тонка? – вновь постарался он перевести разговор в нужное русло. – Он что, такой трус?

– Да нет, не то чтобы трус, – задумчиво проговорила Инга. – Просто… слабый. Только понты кидает. Я – то, да я – это. А на самом деле – пшик. Пустышка. Когда денег привалит – прям просто орел. И сделает-то он всех, и поимеет. А когда на мели, неизвестно куда что пропадает. И не имеет никого, и не делает. Только ноет целыми днями, какие все гады и как их всех за это нужно наказать. Другой бы пошел да наказал, а этот только языком треплет.

– Вот оно как. Но, значит, деньги иногда все-таки бывали?

– Бывали, – согласилась Инга. – Только нестабильно как-то. То пусто, то густо. Иногда в клуб приедем – бросает не считая. И чаевые, и «кофейные», всякие раздает. А иногда сидит, жрать нечего.

– Да, система своеобразная, – согласился Гуров. – И откуда же ему «приваливало» так нестабильно?

– А хрен его знает откуда. Я не спрашивала. Может, промышлял чем-нибудь с дружками. А может, отец давал.

– Отец?!

Хорошо помня разговор с Ириной Субботиной, которая характеризовала отца Виктора с крайне негативной стороны, Лев в очередной раз на протяжении этого не очень длинного разговора испытал шок.

«Ирина говорила, что с отцом Виктора ее подруга даже не желала общаться, – с изумлением думал он. – Не такой это был человек, чтобы хотелось с ним тесные контакты поддерживать. И деньгами этот отец тоже не особенно баловал. Точнее, не баловал вообще. Если верить Ирине, он явно не принадлежал к обеспеченным слоям населения. Ни копейкой не поддержал, когда ребенок был маленьким и когда эта Вера особенно нуждалась в помощи, и вдруг ни с того ни с сего стал «помогать» парню, когда тот уже вырос и, по логике, должен был зарабатывать сам. Да еще в таких размерах, что он «бросал не считая». Очень интересно».

– Ну да, отец, – как ни в чем не бывало, ответила Инга, не подозревавшая о терзавших полковника внутренних противоречиях. – У него отец какой-то очень богатый. Только неофициальный. Гульнула его мамаша с мэном каким-то, получился мальчик. Только тому, похоже, не очень-то нужно было. Свое взял и отъехал. А Витек, когда узнал, решил справедливость восстановить. Чего это, говорит, он в «бабках» купается, а я в полной заднице сижу? Неправильно. Я, говорит, буду не я, если не заставлю его признать меня и что следует выделить. Долю, говорит, в капитале.

– И как же он собирался заставить его это сделать? – с возрастающим интересом слушая эту историю, спросил Гуров.

– А хрен его знает как. Я не спрашивала. Может, это вообще только понты были. Как обычно. Это же Витек.

– А вообще он про этого отца что рассказывал? Почему решил, что у него много денег?

– Наверное, справки навел. Или мамаша рассказывала. Вообще насчет денег он уверенно говорил, похоже, и правда парень небедный. Только вот того, что он с Витьком этими деньгами поделится, никто не гарантировал, – усмехнулась Инга. – Языком-то трепать, это никому не запрещается. «Я, – говорит, – с него бабла сниму, озолочу тебя». Только что-то дальше слов это никуда не двигалось.

– А еще что-нибудь рассказывал? – настойчиво повторил Лев. – С чего этот мэн прибыли качает? Нефтяник, что ли?

– Да откуда я знаю? – с раздражением бросила Инга. – Чего ты пристал? На кой он тебе сдался, его отец?

– Так я же мент, поэтому и любопытный такой.

– А, да, я и забыла, – усмехнулась Инга. – Слушай, а ты… – Она вдруг резко повернулась к Гурову и уставилась на него своими газельими глазами. – А может, ты и есть – отец? Дела-а-а… То-то я смотрю, пристал ты ко мне с этим Витьком, где он, да где он? А я откуда знаю, где он. Что, смылся, да? Напакостил тебе и ноги сделал? Хе! Прикольно. А ты знаешь, так тебе и надо. Обрюхатил бабу и смылся. Гад ты, Гоша. Понял? – Настроение Инги резко поменялось, от вальяжно-расслабленного добродушия и неуемной смешливости переходя к агрессии. – Все вы гады, – злобно процедила она. – Всем вам только одно нужно. Настрогаете детей, и привет! Ищи-свищи потом вас. А вот он и нашел тебя, Витек. Радуйся. Кранты теперь твоим магазинам. Кирдык, капут. Витек тебе знаешь… он тебе там такое устроит. Лучше сразу отдай, что должен. У него, между прочим, мать умерла. Ты в курсе? Та самая, которой ты бэбика сделал невзначай. Даже не заметил, наверное…

Брызжа слюной, Инга все продолжала говорить что-то про «бэбика» и про безответственных гадов, которым нужно только одно, а Гуров мысленно пытался осознать очередную сенсационную информацию.

«Магазины? У отца этого Виктора магазины? Но позвольте, что же это получается? Не дальше как вчера вечером друг Виктора Дима говорил его же другу Вальку, что очень переживает по поводу того, не свяжет ли полиция исчезновение парня с поджогами магазинов. Магазинов бизнесмена Арутюнова, если быть предельно точным. Выходит, беспокоился он не зря и в этой связи есть вполне реальный резон. Если этот «внебрачный отец» и есть Арутюнов, тогда… тогда очень многое встает на свои места».

– Послушай, Инга, а вот эти магазины, они…

Занятый своими мыслями, Лев упустил из виду, что, представившись сам, имя девушки не спрашивал и, заметив это несоответствие, она может заподозрить что-то.

Но Инге было не до того. Все больше входя в раж и возбуждаясь от собственных гневных слова, она сыпала обличениями, не обращая внимания ни на что вокруг и, кажется, уже забыв о первоначальной причине своих упреков.

– Да не хочу я ничего слушать! – орала она так, что в сторону машины начали посматривать охранники, дежурившие возле входа. – Что, тоже решил на уши мне лапши навешать? Всем вам только одно нужно. Только не на такую напал, понял? Я тебе не дурочка деревенская. С чем пришел, с тем и отвалишь.

Слушая гневные вопли девушки, Гуров вновь с беспокойством глянул на вход в клуб и увидел, что оттуда к машине приближается плотный широкоплечий парень, в котором он сразу узнал спутника Инги, того самого Вадика, которому «передал эстафету» Виктор.