Охотники синхронно подняли руки.

– Кто за то, чтобы оставить ему жизнь? – добавил он, поднимая руку, и тут же получил ослепительную, полную благодарности улыбку от бывшей рабыни. – Ну вот, голоса разделились. Но мы можем попросить Эстаи поучаствовать в голосовании, если хотите. Или просто оставить решение за мной.

Кейтан и Сигурни переглянулись.

– Ладно, пусть живет… пока что, – нехотя проговорил юноша. – Но я все равно считаю, что его надо прикончить.

– Сейчас всем надо только одно – отдохнуть, – резко оборвал его Сергаал. – И именно этим мы сейчас и займемся.

Неподалеку обнаружили пещерку, очень удобную для ночлега. Кейтан принес оставшиеся на месте прежней стоянки вещи, пол пещеры застелили лапником, поверх которого положили одно одеяло, а сверху накидали плащи и остальные одеяла – укрываться.

Проблема возникла, когда стали решать, кто где спит. Охотники наотрез отказались ночевать в одной пещере с вампиром. Тогда Хранитель плюнул, выругался отборнейшим русским матом – который те прекрасно поняли по интонации, и уложил Мартина в корнях дерева напротив пещеры, создав над ним непроницаемую для солнца темную завесу.

– Все, отбой! – скомандовал Сергаал, падая на лапник возле выхода. Сигурни улеглась с другой стороны от него, следом – Тлайрат, и последним, почти у стенки – Кейтан. Последний клялся себе, что и глаз не сомкнет, пока рядом такая угроза – но усталость оказалась сильнее, и спустя пять минут охотник уже спал крепким сном.

Тлайрат отключилась чуть ли не раньше, чем ее голова коснулась импровизированной подушки, Сигурни тоже уснула очень быстро. Да и сам Волчонок, выложившийся по полной программе, вскоре последовал примеру остальных.

А вампир Мартин был без сознания. И потому, когда через полчаса Сергаал открыл алые, без единого проблеска разума глаза и резко сел, предупредить об опасности было некому.

Аенгрост, город Эгленор, столица королевства Алеарт, Мария Сантьяго Рикка, носитель Духа Предела, 4-я декада лета, 2904 год Восьмой эпохи

Полумрак, царивший в небольшой овальной комнате, с трудом разгонял неяркий свет трех высоких свечей, стоявших в резном подсвечнике на столе. В их ровном сиянии можно было разглядеть худенькую, коротко подстриженную девушку, сидящую на высоком табурете возле стола и увлеченно изучающую лежавшую у нее на коленях толстую книгу.

С шелестом перевернулась страница, повинуясь плавному жесту ладони Марии. На лбу эльфы выступил пот, пальцы слегка подрагивали – даже столь элементарное магическое воздействие, как бытовой телекинез, давалось с величайшим трудом. И то чудо, что хотя бы такие мелочи получались, несмотря на блокировку способностей проклятым ошейником!

Ведьма с ненавистью дернула стальной ободок, который ненавидела даже сильнее, чем рабские браслеты на запястьях. Ведь если бы только на миг от него избавиться – она станет свободна! Ни один маг в этом проклятом Алеарте не сумеет удержать разъяренную Хранительницу! Только бы на один миг снять чертов ошейник…

И ведь дело было даже не в блокировке способностей – куда там слабому артефакту местных недомагов заблокировать Предел! Дело было в энергии, которую до сих пор Мария получала от Меча. А вот телепатию ошейник блокировал прекрасно.

То, что девушка могла сейчас – простейший бытовой телекинез, способность чувствовать магию в предметах и еще несколько мелочей, – было верхом ее нынешних возможностей, ведь она использовала для этого свою собственную силу, которой было пугающе мало, особенно учитывая энергоемкость заклинаний Предела. И то, три раза перевернула страницу, и уже даже дышать больно, сердце заходится, а перед глазами мутная пелена. Выложилась. Все, теперь дня два даже о самой ерунде можно забыть.

Отложив книгу, Мария открыла ящик стола, где лежали свечи. Осталось их всего десять штук. Каждая горит примерно восемь часов, и если использовать две вместо трех, то хватит в общей сложности на тридцать два часа. А там уже должен восстановиться естественный запас энергии, и можно будет для освещения использовать небольшой светящийся шарик. Или все же попросить у слуги еще свечей? Просить не хотелось, слишком уж унизительным это было для ведьмы.

Вновь взявшись за тяжелый фолиант, на корешке которого филигранным почерком было выведено: «Основы психовоздействия и телепатия», девушка открыла заложенную страницу и вгляделась в ровные ряды изящных рун драгэн’та, языка, произошедшего от драконьего, который маги вначале использовали для составления заклинаний, а потом и вовсе начали использовать для написания книг по магии. Однако подлые строчки расплывались перед уставшими глазами, и Мария с тяжелым вздохом отложила толстый том в сторону. Задула свечи, чтобы не тратить драгоценный источник света, и легла на кровать. Спать не хотелось, и эльфа вновь задумалась над тем, чего добивается ее странный хозяин. Мысли вернулись к тому дню, когда ее продали Вангейту вар Гарреху.

Светловолосый маг приобрел, кроме Марии, еще и Тирэн’лай, Ларра’ти и еще одного эльфа с их же шхуны, не считая высокого и слишком мускулистого для эльфа матроса из «партии», попавшей в Дом Невольников за полторы декады до команды «Ласточки». Их привезли в большой особняк в черте города, по пути не давая даже рта раскрыть – в грузовой повозке, помимо рабов, находился огромный надсмотрщик, неплохо владеющий болевыми заклинаниями и, казалось, ищущий хотя бы какого-нибудь повода, чтобы их использовать. В особняке эльфов с «Ласточки» развели по разным комнатам, двери которых выходили в один и тот же коридор – помещение, отведенное Марии, было последним, и она видела, как загоняют в их комнаты остальных.

Обстановка комнаты немало удивила эльфу. Все, что здесь было, состояло из разного размера и пропорций правильных овалов. Овальный стол, такая же довольно широкая кровать, округлые полки на стенах, и даже комод такой же, не говоря уже о форме самой комнаты. Впрочем, эта странность очень быстро перестала интересовать девушку – на полках и столе, на комоде и просто на полу, лежали книги… Толстые и не очень, в простых кожаных обложках и окованные серебром и золотом, написанные на эльфийском, алеартском, христесарском, драгэн’та и даже на языке подводных эльфов… Множество книг. В ящиках стола обнаружились письменные принадлежности и свечи, а также странные палочки с кристаллическими головками, которые зажигались, если с силой провести по чему-нибудь шероховатому.

Все это богатство на время примирило Марию с ее позорным положением рабыни. Она начала впитывать информацию, заодно совершенствуясь в языках. Как ни странно, среди книг обнаружились словари драгэн’та и некоторых сложных диалектов эльфийского – не полные, конечно, скорее справочники по редким словам и выражениям, но все же.

Когда ведьма спустя два дня отложила в сторону тяжеленный том, повествующий об истории основных государств Аенгроста, датированный две тысячи пятьсот вторым годом Восьмой эпохи, она поняла, что прочтение необходимо как-то систематизировать – освоить все, что есть в этой комнате, она сможет за несколько месяцев, но есть ли у нее это время? И Мария взялась за сортировку книг, отложив в одну стопку те, что заинтересовали ее больше всего, в другую – те, которым можно было уделить внимание и в последнюю очередь, и оставив те, что хоть и были важны и интересны, но все же уступали по важности первым. И вновь погрузилась в чтение.