Я позвонила в приют. Трубку взяла женщина.

– Могу я услышать Джона?

– К сожалению, сегодня он не работает. Я могу вам чем-то помочь?

Не работает? Разве могут специалисты по котам брать выходные?

– Это по поводу Боно, – сказала я. – Черный кот с…

– Мы все знаем Боно, – в голосе женщины слышалась улыбка.

Из-под кровати раздался фыркающий звук. Боно слышал каждое слово.

– Э-э-э, я беспокоюсь о нем. Он отказывается принимать таблетки. Я испробовала все способы.

– Он пьет воду? – спросила она.

– Да. Но он не ходит в туалет по-большому. И он такой худой.

Я ждала, что эта милая женщина скажет мне немедленно вернуть его.

– Он всегда был привередливым, – сказала она. – В консервах, которые мы вам дали, содержится лекарство.

– Он их тоже не сильно любит.

– Он вообще ест что-нибудь? – спросила она.

– По чуть-чуть, время от времени.

– Ну, этого должно быть достаточно, чтобы поддержать в нем силы.

– А как насчет курицы?

– Если он больше ничего не хочет, вы можете попробовать свежую рыбу.

Я вспомнила, как когда-то Оливия говорила мне, что диким кошкам нужна более разнообразная диета, чем домашним. Если уличная кошка съест то ломтик крысиного филе, то кусочек таракана, она, скорее всего, получит все необходимые ей питательные вещества. Комнатная же кошка получает все требуемые ей питательные вещества в одной консерве (или в горсти сухого корма). Интересно, такая придирчивость Боно объясняется его бездомной жизнью или все же болезнью?

– А когда вернется Джон? – спросила я.

– Через пару дней. А пока расслабьтесь и получайте удовольствие от общения с Боно. Это прекрасный котик.

Расслабиться? Когда на мне одной лежит ответственность за больного кота?

Лидия пробудет со мной еще пару дней. Я решила, что пришло время вытащить ее в мою персональную Мекку – на Бродвей. Мне хотелось, чтобы она полюбила мюзиклы так же сильно, как и я. Когда я росла в своем маленьком городке в Новой Зеландии, мюзиклы были моей религией. Я впитывала любительские постановки «Юг Тихого океана» и «Король и я» вместе с молоком наших местных ферм. Для меня Роджерс и Хаммерстайн были философами, знающими все о любви, жизни и смерти. В мюзикле «Оклахома!» они даже доказали, что знают, каково это – жить в крошечной общине на краю земли. Я обожала мюзиклы за то, что они подтверждали, что все, что нужно бойкой девчонке, – это влюбиться, выйти замуж и жить счастливо.

Посетить место, где создавались эти работы, и пройтись по улицам, где ходили Джин Келли, Джули Эндрюс и Хью Джекман, было моей мечтой.

– Подумай только, – сказала я, сжимая ее руки в своих. – Мы дышим тем же воздухом, что и Сондхайм!

С таким же успехом я могла сказать, что у нас на завтрак будут тосты. Мы словно поменялись ролями после того, как я навещала ее в монастыре на Шри-Ланке. Возможно, это была кармическая месть за мое непонимание желания медитировать в течение двенадцати часов в условиях стопроцентной влажности в раскаленном от солнца храме, населенном скорпионами.

Когда мы сидели в Театре Юджина О'Нила, ожидая, когда поднимется занавес в «Книге мормона», мое оживление, наверное, казалось ей чрезмерным. Возможно, тема молодого, наивного белого народа, навязывающего свою религию жителям африканской деревни, заставляла ее чувствовать себя некомфортно. Но даже она громко смеялась, когда в предварительном акте актер протащил мертвого осла по сцене. Несомненно, это переплеталось с ее опытом пребывания в странах третьего мира.

Однако, при том, что мне нравилось все в «Книге мормонов», Лидия, казалось, только терпела ее. Каким образом семейные музыкально-театральные гены прошли мимо нее, остается загадкой. Ее бабушка играла роль Катиши в трех (пусть и аматорских) постановках «Микадо». Я не могла поверить, что в ее крови нет даже намека на гримировочные краски. Я считаю, что некоторые люди просто не понимают вкуса актерской игры, каждые пять минут прерываемой песней.

– Тебе не понравилось?! – спросила я, когда мы выходили из театра.

Ее ответ был коротким и невнятным. Она ответила просто: «Ну, так себе».

По пути домой она указала на афишу пьесы по Норе Эфрон, которая также шла на Бродвее. «Счастливчик» был последней пьесой Эфрон. Постановка с Томом Хэнксом в главной роли повествует о журналисте, жившем в Нью-Йорке в 80-е годы. Мне хотелось, чтобы наш последний вечер вместе был запоминающимся. Если мне не удалось изменить ее мнение о мюзиклах, то пусть она хотя бы получит удовольствие от пьесы. По счастливому стечению обстоятельств, не все билеты еще были распроданы. Я купила два билета на завтра, на ее последний вечер в городе.

Когда мы открыли дверь, Боно находился на своем обычном месте под кроватью. Если бы у нас жила крыса, она и то встречала бы нас приветливее.

Пока она была в душе, я открыла ноутбук. После нескольких жидких гудков на экране появился Филипп. Он сидел перед камином, укутав колени одеялом и Джоной.

– Как вы? – спросил он.

– Не очень. Мы только что пришли с «Книги мормона». Это просто фантастика! Тебе бы понравилось. Еще мы ходили по магазинам. Лидия купила такую сказочную сумочку и… – Мне нужно было изобразить, что нам очень весело. – А как дела на работе?

– Сумасшедший дом, как всегда. Нам пришлось кое-кого уволить.

Я знала, как он ненавидит делать это. За долгие годы я выучила, что корпоративная жизнь – это бассейн с акулами. Съешь, или тебя съедят.

– Мне очень жаль, – произнесла я.

Он выглядел старше, чем я его помнила. Конечно, я тоже была старше, но только снаружи. Джона подмигнул мне и зевнул.

– Здесь начинает холодать, – сказал он. – Нам нужно разобраться с отоплением до прихода зимы.

Я уже забыла, что наш дом представлял собой печку летом и холодильник – к наступлению осени. Я решила, что будет нечестно рассказывать ему о нарциссах в Центральном парке и о том, что столбик термометра здесь с каждым днем поднимается все выше.

– Как ваш кот? – спросил он.

– Боно? Это сплошное наказание. А как наш мальчик?

– Слишком часто вылизывает свою шерсть. У него одна нога почти лысая. Тебе видно?

Филипп поднял переднюю лапу Джоны так, чтобы я увидела бледную полоску на одной ее стороне. Джона бросил на меня несчастный взгляд.

– Это тот серый кот снова дразнит его? Ты не забываешь давать ему таблетку?

– Ветеринар считает, что это у него тревожное расстройство из-за разлуки. Она говорит, чтобы я уделял ему как можно больше внимания.

– Правда? – переспросила я, с трудом глотая. Бедный Джона. Честно говоря, из-за всех этих проблем с Боно я почти не думала о нем. Хотя Джона же в хороших руках.