Вечернее сообщение 29 июня

На Луцком направлении сражение крупных механизированных масс продолжается. Несмотря на ввод противником на этом направлении свежих танковых частей, все его попытки прорваться на Новоград-Волынском и Шепетовском направлениях отбиты; рядом последовательных и непрерывных ударов наших танковых войск и авиации большая часть танковых и моторизованных войск противника разгромлена. По словам пленных, одна танковая дивизия противника в бою под городом Лида полностью уничтожена.

Наша авиация вела успешные воздушные бои с авиацией противника, непрерывно бомбардировала его прорвавшиеся танковые части и моторизованную пехоту и мощным ударом с воздуха способствовала нашим войскам, особенно на Луцком направлении.

Гитлер и его генералы, привыкшие к лёгким победам на протяжении всей второй империалистической войны, сообщают по радио, что за семь дней войны они захватили или уничтожили более 2000 советских танков, 600 орудий, уничтожили более 4000 советских самолётов и взяли в плен более 40 000 красноармейцев; при этом за тот же период немцы потеряли будто бы всего лишь 150 самолётов, а сколько потеряли танков, орудий и пленными – об этом германское радио умалчивает. Нам даже неловко опровергать эту явную ложь и хвастливую брехню.

На самом же деле положение рисуется в совершенно другом свете. Немцы сосредоточили на советской границе более 170 дивизий; из них по крайней мере третья часть представляет танковые и моторизованные. Воспользовавшись тем, что советские войска не были подведены к границам, немцы, не объявляя войны, воровским образом напали на наши пограничные части, и в первый день войны хвалёные немецкие войска воевали против наших пограничников, не имевших ни танков, ни артиллерии. К концу первого дня войны и весь второй день войны только передовые части наших регулярных войск имели возможность принимать участие в боях, и только на третий, а кое-где на четвёртый день войны наши регулярные войска успели войти в соприкосновение с противником. Именно ввиду этого удалось немцам занять Белосток, Гродно, Брест, Вильно, Каунас.

Немцы преследовали цель в несколько дней сорвать развёртывание наших войск и молниеносным ударом в недельный срок занять Киев и Смоленск. Однако, как видно из хода событий, немцам не удалось добиться своей цели: наши войска всё же сумели развернуться, и так называемый молниеносный удар на Киев, Смоленск оказался сорванным.

В результате упорных и ожесточённых боёв за период в семь-восемь дней немцы потеряли не менее 2500 танков, около 1500 самолётов, более 30 000 пленными. За тот же период мы потеряли: 850 самолётов, до 900 танков, до 15 000 пропавшими без вести и пленными. Такова картина действительного положения на фронте, которую мы с полным основанием противопоставляем хвастливым сообщениям германского радио.

Итоги первых восьми дней войны позволяют сделать следующие выводы: молниеносная победа, на которую рассчитывало немецкое командование, провалилась; взаимодействие германских фронтов сорвано; наступательный дух немецкой армии подорван, а советские войска, несмотря на их позднее развёртывание, продолжают защищать советскую землю, нанося врагу жестокие и изнуряющие его удары.

На следующий день гитлеровцы соизволили появиться. На окраине Подлужья оглушительно затрещали немецкие мотоциклы, а затем в дымном мареве возникли и панцеры, целых пятнадцать штук. Это была передовая рота 16-й танковой дивизии, добравшейся, наконец, до города.

Мотоциклисты вылетели из молодого осинника и покатились по шоссе. Советские бойцы рассыпались по полю, затаились в высоких колосьях. Залегли слева и справа от дороги, приготовили гранаты и бутылки с зажигательной смесью…

Гитлеровцы ехали уверенно, не ждали засады – полагали, что русские встретят их ближе к городу, где обороняться гораздо удобнее. И где накануне их самолет-разведчик засек советские танки, артиллерийские позиции и две линии траншей. Но они не знали, что все это – ложная оборона, а настоящая – вот она, выдвинутая чуть вперед. Чтобы было больше место для маневра и танкового контрудара…

Двухколесные машины отчаянно прыгали на ухабах, проваливались в рытвины, водителям приходилось крепко держаться за руль, чтобы не вылететь с сиденья. Сначала шли четыре одиночных BMW R75, а уже за ними – пять колясочных с пулеметами.

Тяжелые машины тарахтели по узкой грунтовке, лица солдат были закрыты большими прямоугольными очками – от серой пыли, витавшей в воздухе. Водители и пулеметчики страшно устали от жары и бесконечных маршей по разбитым дорогам. Скорее бы взять этот чертов город, помыться, отдохнуть, как следует! А то едем, едем, и конца-края не видно…

За мотоциклетным взводом ползли панцеры, и не какие-нибудь легкие Pz.I, Pz.II или даже «чехи», а вполне приличные «троечки». И парочка «четверок» имелась. Видимо, командир 16-й танковой дивизии генерал Ганс Хубе решил с ходу ворваться в Дубно. Как говорится, наглость города берет…

Но не получилось: советские бойцы пропустили мотоциклистов вперед и ударили им в спину. Били с нескольких сторон сразу, с близкого расстояния. Немцы резко затормозили, стали разворачиваться, чтобы дать ответ. Из колясок напористо заквохтали MG.34… Однако отбиться не сумели – по сути, попали под убийственный огонь и были обречены. К тому же к советским пехотинцам вскоре присоединились и минометчики – начали закидывать ржаное поле отчаянно визжащими минами.

Мотоциклы встали, закупорили дорогу, образовался затор – ни туда, ни сюда. Что, в общем-то, и требовалось доказать. Теперь ни одна машина не могла проехать к Подлужью…

К сбившимся в кучу мотоциклам скользнули красноармейцы с бутылками, наполненными бензином. Запалили тряпичные фитили, кинули – стекло разбилось, горючее вспыхнуло, мотоциклы дружно занялись. Пламя было такое, что даже на танке не пройти. Панцерам приходилось огибать огненный вал стороной, далеко по полю.

Красноармейцы, сидевшие в засаде, только этого и ждали – пригибаясь, бросились наперерез машинам. Немецкие экипажи их не видели – поле заволокло низким белым дымом. К тому же их больше занимали советские танки, внезапно показавшиеся на той стороне. Это вступил в бой 24-й танковый полк подполковника Петра Волкова.

На острие атаки шли два «КВ» и шесть Т-34 – главная ударная сила Петра Ильича. Драться предстояло с сильным противником, с Pz.III и Pz.IV, а это 30–50-мм броня и неплохие орудия (правда, короткие, как бы обрезанные), вот и решили бросить самые современные машины. А уже за ними – легкие Т-26 и БТ.

Немцы переключились на новую цель и перестали обращать внимание на красноармейцев, буквально снующих у них под носом. А зря: те незаметно подобрались и забросали панцеры бутылками с зажигательной смесью. Огненные струи потекли в двигатели, резко запахло горячим маслом и раскаленным металлом. Экипажи стали выскакивать из пылающих стальных гробов – умирать никому не хотелось.

Красноармейцы окружили панцергренадеров, брали в плен или добивали, если не хотели сдаваться. После того как очередной панцер оказывался захваченным, пламя спешно гасили, забрасывая горящую корму рыхлой землей, сбивали огонь. Трофейная «троечка» нам еще пригодится…