Я подавила желание убрать выбившиеся пряди с лица и поднять голову выше. Разве презрение императрицы страшнее гнева Небесного императора? Я буду держаться вежливо, как учила меня мать, но не струшу. Однако не успела я заговорить, как вперед шагнула мама. Волосы у нее были влажными и спутанными, белая одежда запачкалась, но держалась она с достоинством, ничем не уступающим правительнице.

– Ваше Величество, мы пришли не от лица Небесной империи. Я хотела доставить свою подругу к месту ее последнего упокоения.

Императрица перевела взгляд на тело Пин’эр.

– Печальная весть. Ее мать – моя главная помощница, верная служанка. – Она махнула рукой и велела молодому бессмертному, который бросился к ней: – Позовите старшую помощницу. – Затем повернулась обратно к моей матери: – Добро пожаловать, богиня Луны. Ты так далеко от своего дома.

У меня внутри все сжалось. Впрочем, все знали, что Пин’эр прислуживала моей матери. Вряд ли до Южного моря дошли вести о нападении императора, но чем меньше людей знает о нашем появлении, тем лучше. Мать склонила голову.

– Спасибо, Ваше Величество. Мы благодарны за доброту Южного моря.

Императрица Суйхэ тепло улыбнулась.

– Поздравляю вас с помилованием. Эта история лишь недавно дошла до нас: мы отрезаны от остальных земель.

– Отрезаны, Ваше Величество? – Я попыталась скрыть свое облегчение.

– Путь к нам непростой, и у нас есть способы не пускать к себе нежелательных гостей. – Императрица Суйхэ с явным интересом изучала мое лицо. Она не узнала меня; с помолвки принца прошли годы, а я тогда была лишь малозначимой придворной.

– Это моя дочь Синъинь и ее подруга Шусяо, – представила нас мама.

– Небесная лучница. Принц Яньси из Восточного моря высоко отзывался о тебе.

– Его Высочество очень добр. Я была рада помочь. – Я с небольшим облегчением вздохнула. – Но больше не служу в Небесной армии, Ваше Величество. Оставила пост, чтобы вернуться к матери.

Только бы императрица не захотела продолжить расспросы.

– Ты преданная дочь. – Она откинулась на спинку своего трона, удовлетворенная нашими ответами. Мы больше не представляли собой тайну, за которой может скрываться опасность. – Скоро здесь соберутся монархи Четырех Морей. Если хотите, можете погостить до тех пор.

У меня возникло искушение согласиться, я так ужасно устала, но на ум пришло предупреждение Вэньчжи.

– Мы польщены вашим приглашением, Ваше Величество, но остаться не можем. Не хотелось бы злоупотреблять вашим щедрым гостеприимством и…

– Никакого злоупотребления, – перебила императрица, хмурясь. Она не привыкла к отказам. Правительница подалась вперед, обращаясь к моей матери: – Похороны вашей верной служанки состоятся через несколько дней. Разве ты не хочешь отдать ей последние почести?

Горло мамы дернулось, ее пальцы вцепились в подол. Она взглянула на меня с надеждой. О, я тоже хотела остаться на похороны Пин’эр. Но будем ли мы в безопасности до тех пор? Еще один отказ мог возбудить подозрения императрицы, ибо кто станет отвергать монаршую милость без уважительной причины? Более того, я полагала, что император пока скроет нападение, учитывая, что и раньше он действовал тайком. А значит, у нас есть несколько дней передышки, чтобы прийти в себя и погоревать.

– Спасибо, Ваше Величество. Мы благодарны за ваше внимание, – ответила я, а мать и Шусяо снова поклонились.

В зал спешно вошли две бессмертные в одеждах цвета индиго и в серебряных головных уборах. При виде той, что помладше, я вздрогнула. В разрезе ее глаз, в изгибе носа угадывалось сходство с Пин’эр, хотя подбородок был острее, а лицо – худее. Это ее сестра? Меня охватило желание обнять девушку только потому, что она была плотью и кровью Пин’эр… и разделяла нашу боль.

Пара опустилась на колени, чтобы поприветствовать Суйхэ, но та жестом велела им подняться.

– Старшая помощница, это Чанъэ, богиня Луны, и ее дочь.

Лицо женщины прояснилось, она только хотела что-то сказать, но у девушки вырвался пронзительный крик.

– Сестра! – выдохнула она, падая на колени рядом с телом Пин’эр и тщетно сжимая ее в объятиях.

Женщина отшатнулась и устремила на нас обвиняющий взгляд.

– Что случилось с моей дочерью? Что вы с ней сделали?

– Старшая помощница, успокойтесь. – Голос императрицы напоминал нож в шелковых ножнах. – Позвольте нашим уважаемым гостям объясниться.

Слезы навернулись маме на глаза и потекли по щекам. Она не стала их вытирать.

– Я благодарна вашей дочери, что на протяжении всех этих десятилетий она составляла мне компанию. Пин’эр была верным товарищем и… моим самым дорогим другом. Она умерла, защищая меня от гнусного нападения. Мы принесли ее сюда, чтобы похоронить согласно последней воле Пин’эр.

Императрица Суйхэ покачала головой.

– Большая трагедия для ее семьи и вас. Старшая помощница, можете приступать к похоронным обрядам.

Грудь женщины вздымалась, горло сжималось от невысказанных слов, но суровый взгляд правительницы заставил ее промолчать.

– Пинъи, принеси тело своей сестры, – резко велела она.

Не сказав больше ни слова, старшая помощница поклонилась Суйхэ и покинула зал неровными и торопливыми шагами. Я хотела окликнуть ее, объяснить, рассказать, что Пин’эр значила для нас, поделиться нашими воспоминаниями, но это было бы скорее жестоким поступком, чем добрым. Ибо Пин’эр жила с нами лишь потому, что покинула родных. По глупости я воображала, что все мы сольемся в общей скорби, высвобождая боль, туго свернувшуюся в моей груди. В конце концов, во время первого побега Пин’эр намеревалась передать меня на попечение своей семьи – здесь я могла бы провести свои годы, если бы за нами не увязались солдаты и я не спрыгнула на земли Небесной империи.

Пинъи смотрела на тело сестры; ее нос покраснел, а по щеке скатилась слеза. Прозрачная капля стала молочно-белой, засияла, превратилась в жемчужину и упала на землю. Нагнувшись, я подняла ее. Гладкая и теплая, она выглядела близнецом той, что висела на моей шее. Жемчужина напоминала семя лавра, но испускала более мягкое сияние. Я молча передала ее хозяйке.

– Спасибо. – Она подняла руку, хлынул свет, окутав Пин’эр, и ее тело поднялось в воздух.

– Стой! Куда ты ее уносишь? – Я была не готова отпустить Пин’эр.

– Моя сестра будет погребена с духами наших предков и в итоге станет частью нашего любимого океана.

Ее взгляд метнулся ко мне, задержавшись на жемчужине на моей шее. В отличие от матери, Пинъи смотрела на нас без враждебности, только с глубокой печалью, от которой становилось еще больнее.

– Почему она от вас ушла? – Я хотела узнать все что можно, истории, которыми Пин’эр никогда с нами не делилась.

Пинъи поколебалась.

– Это я виновата. Влюбилась в нашего друга детства, хотя он выбрал Пин’эр. В тот день мы с сестрой поссорились. Я обвинила ее в эгоизме, что она нарочно его увела. На следующий день Пин’эр уехала. – Ее плечи сгорбились. – Я думала, она вернется через год-другой. Прошло десять лет, потом – еще десять. Когда Пин’эр наконец написала нам, сказала, что счастлива служить богине Луны и нашла свое место в мире.

– Мы не заслуживали такой подруги. – Мое зрение затуманилось, слезы навернулись на ресницы.

Пинъи всмотрелась в мое лицо.

– Твои слезы… в них тоже есть часть тебя?

– Нет. Почему ты так решила?

– А что тебя удивляет? – Ее улыбка была задумчивой. – Слезы рождаются из наших самых глубоких чувств, будь то радость или горе. Они – часть нас, как и наша кровь, по которой течет магия. Говорят, слезы некоторых бессмертных обладают великой силой, проявляющейся неожиданным образом. У нас, жителей Южного моря, они могут превратиться в жемчуг, хотя это редкое явление, случается, возможно, только раз или два в нашей жизни. Это подарок нашим близким, а также ключ к нашему царству, чтобы они всегда могли вернуться к нам.

Я расстегнула цепочку и протянула ей, хотя мне было больно отдавать жемчужину.

– Я не знала. Ее дала мне Пин’эр. Пожалуйста, возьми.

Кончики ее пальцев коснулись блестящей поверхности жемчужины.

– Должно быть, она тебя очень любила. И нет,