— Не пойман, не вор! — заявил он, — и вообще,это не Аскольд. Аскольд очень воспитанный кот, он никогда не стал бы портитьтакую дорогую вещь.

Лола на миг потеряла дар речи, а потом спросила, кто жетогда оставил на ножках столика такие жуткие глубокие царапины.

— Понятия не имею, — Леня пожал плечами, — ине позволю тебе издеваться над бессловесным животным. Небось своего волкодаваты и пальцем бы не тронула, даже если бы он устроил в квартире атомный взрыв.

— Но у Пу И нет когтей! — слабо отбиваласьЛола. — И потом, я сама видела, как Аскольд портит столик.

В общем они жутко поругались, а зеленоглазый вредитель ссамым невинным видом восседал на буфете и умывался, демонстрируя мягкие лапысовершенно без когтей.

Итак, оставить конверт под столиком никак нельзя, котнепременно его найдет и настучит Маркизу. И вообще, раз в комнате кот, то в нейне существует никакого безопасного места. Внизу всюду достанет Пу И, наверхдопрыгнет кот, а уже если не получится, то они призовут на помощь попугая. Этотвообще вездесущ, поскольку умеет летать.

Лола тяжко вздохнула и сунула конверт в карман халата. Ленявыплыл из ванной чистый и благостный. Паскудное выражение в глазах исчезло,уступив место такому полному удовлетворению, что Лола немедленно дала себеслово отплатить Леньке той же монетой, да еще сделать так, чтобы он непременнооб этом узнал. И вызвать его ревность. Вряд ли ее компаньон остепенится, ноЛола сумеет доставить ему несколько неприятных минут.

— Что-то я есть хочу, — заговорил Леня, — унас ничего нету перекусить?

— Ты же весь день дома был, отчего же ничего не приготовил? —ехидно спросила Лола.

Маркиз тут же улизнул на кухню. Только в ванной комнате Лоласмогла рассмотреть содержимое конверта. Он был набит деньгами. Еще там былазаписка, написанная от руки.

«Я рад, что вы согласились заняться этим делом, —прочла Лола,и подпись — B.C.»

Лола недоуменно пожала плечами и занялась еще однойбумажкой, выпавшей из конверта.

«Прибытие 6.15, — было нацарапано наспех, —Московский вокзал».

— Что-то там прибывает на Московский вокзал, —пробормотала Лола, — в шесть пятнадцать. Наверное поезд. Но когда, в какойдень? И какой поезд? А самое главное: я-то тут причем?

Тут она вспомнила, что было в перехваченном письме. «Ленаприезжает во вторник». А Маркиз изменил содержание письма. Лена по-прежнемуприезжает, но в понедельник. Передумала и решила пораньше, у женщин всегда семьпятниц на неделе, Лола знала это по себе.

«Причем тут пятница? — тут же одернула себяЛола. — Что я сама себя путаю? Тут с понедельником-вторником неразобраться, а я еще пятницу зачем-то приплела». Мелькнула у нее здравая мысльпоказать письмо Лене, но Лола тут эту мысль подавила в зародыше. Она смылагрим, несколько минут постояла под душем, чтобы снять усталость, а когдавыходила из ванной, то застала в прихожей полностью одетого своего компаньона.

— Вот хорошо, что вылезла наконец, — сказалон, — дверь за мной запрешь.

— Ты куда это? — вылупила глаза Лола.

— По делу, — буркнул Леня, — кто-то же должензаниматься делами.

Лола онемела от такой наглости.

— Целый день в этом чертовом клубе провела, —ворчал Леня, — ничегошеньки не выяснила. Что ты там делала? Флиртовала сбогатыми клиентами?

Лола вспомнила голого дядечку, прикрывающегося портфелемдорогой свиной кожи, и глаза ее заблестели. Маркиз же воспринял ее весельепо-своему. Разумеется, Лолка протрепалась весь день, соблазнила какого-нибудькозла — просто так, из интереса. А дело с мертвой точки не сдвинулось. Маркизтак сердился, оттого, что чувствовал свою вину.

— Ну почему же, — протянула Лола, злорадноулыбаясь, — я видела там того омерзительного типа, с ужасно большимируками, который приходил к Крысе за письмом.

— Эка невидаль! — фыркнул Леня, — если я егодо порога проводил, значит, он там и обитается. Это я и раньше знал! Ладно,пойду я, некогда с тобой пустые беседы разводить.

«Вот паразит»! — подумала Лола в бессильной злобе.

Трясущимися ногами она прошагала в гостиную, трясущимисяруками достала из бара бутылку французского коньяку и плеснула себя в стакан.Необходимо было снять стресс.

Через некоторое время Лола осознала себя, сидящей на диване,завернутой в клетчатый шотландский плед. Было тепло, поскольку с одного боку кней прижимался кот, а с другого — Пу И.

— Только вы у меня есть, — благодарно вздохнулаЛола и погладила песика.

Кот завозился и вытащил из-под себя пульт от телевизора. ПуИ умильно поглядел на Лолу и нажал лапой кнопку включения.

Кеша Лютиков переходил от стола к столу, и сердце егомучительно сжималось от зависти. Люди играли! Люди делали ставки, бросали назеленое сукно разноцветные фишки, открывали новенькие колоды карт, глянцевые,пленительно пахнущие типографской краской; люди следили за вращением волшебногоколеса рулетки, за стремительным бегом сверкающего шарика… люди выигрывали, аон только ходил вокруг и глотал горькую слюну зависти.

Для Кеши неземной музыкой звучали призывные возгласы крупье,шорох лопаточки, сгребающей фишки, дребезжание подпрыгивающего шарика. Бываливремена, когда и он гордо подходил к этим столам с приятно оттопыреннымикарманами, небрежно бросал крупье: «Сорок на красное!» и следил за вращениемколеса фортуны взволнованным, пылающим взглядом! Времена, когда он делалбольшие ставки и, выиграв, щедро давал здешней обслуге на чай. Тогда егоузнавали, с ним почтительно здоровались, как с достойным уважения, значительнымчеловеком. Правда, выигрывал он редко, но это — только потому, что тогда он ещене знал главного секрета игры. Вот если бы сейчас у него было хоть немногоденег! Он быстро отыгрался бы за все свои бесчисленные проигрыши, потому чтотеперь он догадался, как нужно ставить, чтобы не проигрывать! Но теперь, какназло, у него совершенно нет денег. Бабка, чтоб ее черти забрали, не пускаетего на порог. Как он ни пытается ее разжалобить, старуха остается непреклонна.После истории с перстнем ее как подменили… неужели она что-то пронюхала? Да неможет быть! Откуда? В конце концов, она сама виновата! Дала бы ему денег простотак, без всех этих унизительных разговоров — и ему не пришлось бы идти накрайние меры!

Кеша подошел к очередному столу и вытянулся, чтобы черезголовы счастливых игроков разглядеть поле битвы, на котором капризная удачаулыбалась не достойным, а везучим… толстый мужик в дорогом сером костюмепоставил целое состояние на черное.

— На красное, ставь на красное! — не выдержав,прошептал Кеша.

— Отвали! — огрызнулся толстяк, бросив на Кешупрезрительный, неприязненный взгляд.

Кеша отступил, опустив глаза — он боялся, что его перестанутпускать сюда, тогда он не сможет дышать волнующим воздухом азарта, и жить емустанет совсем незачем.