— Класс! — воскликнул орк. — Даешь больше правды про трусливых говнюков, проф Гн… тьфу, Ангус!

Тори вздохнула. Хамский выпад был объясним: серый зубастый ухажер отыгрывался за вчерашнее. Но почему инопланетянка в ответе за людей мира Энзэ, этого она понять не могла.

Чарли подчеркнуто медленно закинул ноги на стол. Потянулся, хрустнув суставами. Зевнул так заразительно, что Сильвия не удержалась и тоже открыла клюв.

— Ску-ко-тень, — сказал принц и снова зевнул. — Слышали, знаем.

Тори стало неловко. Стыд за Чарли грозил перейти в обычно не свойственную ей злость. Мило, конечно, что принц пытался сменить тему, но — не настолько же хамским образом!

Судя по лицу профессора Кернана, полутролль был почти готов стать троллем на сто процентов:

— Если ваше высочество знает более интересные темы, связанные с ролью людей в межэтнических отношениях…

— Ага! — лицо принца озарилось фирменной, чуть сумасшедшей улыбкой. — Кончай меня пинать, вот увидишь, тебе понравится! — прошептал он на ухо Тори. — Принч, будь добр…

Камердинер молча встал и вручил профессору увесистый том.

— Совершил налет на библиотеку, нашел интересное, — все так же маниакально улыбаясь, продолжил Чарли. — Сборник "Сказания Кейлдеррийских предгорий" хорош сам по себе, а уж если взглянуть, кто составитель…

Профессор Ангус Кернан скрипнул зубами:

— Я — всего лишь один из многих, ваше высочество.

— Сказки?.. — вскинула голову Сильвия, до того выводившая когтем на столе "Гнус, я тибя не боюс". — Люблю сказки!

— Вот и славно! — улыбка Чарли погасла, будто ее и не было. — Я там заложил преинтересную историю. Будьте любезны.

Загнанному в угол профессору ничего не осталось, как начать чтение.

* * *

Кварц был упрямый гном. В общем-то, слово "упрямый" можно было и опустить. Кварц был гном — этого оказалось вполне достаточно. Тем утром он решил добровольно уйти в изгнание. На самом деле он принимал такое решение каждое утро в течение всей отпущенной ему недели. И каждый вечер цеплялся за отговорки вроде "Может быть…" и " А вдруг?". Но срок истек, и "может быть" превратилось в "никогда".

Кварц подобрал кирку и побрел, куда глаза глядят.

* * *

"Раньше недра гор были богаче. Намного богаче. Махнешь, бывало, пару раз киркой, тут тебе и золотая жила. Или пласт чего-нибудь… эдакого… А теперь…" — имя автора этого глубокомысленного высказывания затерялось в веках. Не известно, какое по счету поколение гномов считало чуть ли не правилом хорошего тона жаловаться друг другу на трудности с добычей полезных ископаемых. В некоторых семьях дети отказывались засыпать, не услышав подобное. Жаловался дед Кварца. И отец Кварца. И он сам добросовестно соблюдал традицию, ежедневно брюзжа и ворча. И вот… свершилось! Впору было провозглашать новый национальный праздник, только вот название праздника получалось на редкость дурацкое: "День, Когда Старики Наконец-то Оказались Правы". Или: "День, Когда Кварц не Смог Найти Ни Единого Приличного Минерала". Или…

Явившийся откуда ни возьмись сталагмит приветствовал его так ощутимо, что сочинительство пришлось прекратить. Вытирая разбитый нос, Кварц нервно огляделся. Дожили! Гном среди собственной шахты на камни натыкается! Вот уж позорище-то… Хотя… чему удивляться? Пришла беда — прокладывай ей рельсы к самому порогу. Или нет? Погодите-ка, что тут у нас за камень?…

Парой ударов кирки Кварц отмстил подлой каменюке и тщательно перебрал обломки. Ни-че-го. А ведь еще недавно яшму и лазурит едва ли не мусором считали. Хоть бы единая искорка!… Нет. Пустая порода. Проклятье, до чего же унизительно это звучит — Пустая Порода! С пустой породой Кварц домой не вернется. Только не он.

Обида на судьбу, медленно копившаяся все предназначенные для Поиска семь дней, наконец нашла выход. Стиснув рукоять кирки так, что побелели костяшки пальцев, Кварц принялся крушить стену шахты. И плевать на все правила техники безопасности вместе взятые — пусть эти чертовы крепления вместе с этой чертовой пустой породой рухнут ему на голову. Зато уж тогда никаких проблем не будет! И позора его семье — тоже!

Случайность это была, или нет, но именно седьмой удар Кварца проломил стену. В глаза гному ударил ослепительный свет. Он потерял равновесие и, даже не успев помянуть Горную Матерь, вывалился в сияющую дыру.

— Доброго вам вечера, сударь! — поздоровался с Кварцем дружелюбный голос.

* * *

Верная кирка помогла затормозить довольно быстро, зато каску Кварц потерял, так что камни и корни считал собственной головой. "Я-то думал — нельзя пасть еще ниже!" — горько усмехнулся Кварц, когда мир перед глазами наконец перестал кувыркаться. Но одно дело — гном, смеющийся над собой, и совсем другое — когда на подобную дерзость решится кто-то не из подгорного народа. Незнакомец, спустившийся вслед за ним, был встречен — так, на всякий случай — угрожающе поднятой киркой, ворчанием и злобным сверканием глаз. Вернее — глаза, потому что другой уже почти заплыл роскошным фингалом.

— Ой-ей, сударь! — горестно воскликнул паренек. Сверкание, ворчание и все остальное он попросту не заметил. — Вот незадача-то! Я вам сейчас помощь окажу, ежели дозволите!

С этими словами он вытащил из сумки на поясе зеленый листок, смачно плюнул на него и попытался прилепить Кварцу на фингал.

Забегая вперед, скажем: ничего фатального после этого с пареньком не случилось. Он благополучно дожил до седин и правнуков, но так и не узнал, какая опасность грозила ему в тот миг.

В следующую секунду Кварц смог-таки разглядеть здоровым глазом, что перед ним — просто деревенский мальчишка, и смеяться тот не собирается.

— Отстань! — буркнул гном, толкнул мальчишку и заковылял вниз по склону. Все, что было ему нужно — посидеть немного в тишине, дождаться, когда приутихнет боль от ушибов, да бросить последний взгляд на родную гору. Остальное уже не имело значения.

— Ежели брезгуете, сударь, то зря, — похоже, одиночество стало в этом уголке долины большей редкостью, чем приличные минералы. — Слюна — она весьма пользительные свойства имеет! Вот, — в руки Кварца был впихнут пучок листьев. — Сами поплюйте да приложите. Боль как рукой снимет!

Обычно Кварц говорил с людьми редко, мало и только по делу, но тут его просто прорвало. Гном отшвырнул кирку, сгреб мальчишку за ворот рубахи и стал орать ему в лицо про боль, которую нельзя снять чертовыми листьями, про чертов Поиск, который ничего не дал, про чертовы традиции, из-за который уже полселения детей зовут Пустая Порода… И так далее, пока в горле у него не пересохло, а перед глазом не поплыли цветные круги.

Когда Кварц отдышался и проморгался, он был весьма удивлен. Нет, обнаружить в руках ворот рубахи назойливого юнца было неудивительно. Зато очень и очень — то, что к вороту по-прежнему прилагалась относительно целая рубаха. И ее владелец все еще был тут, а не бежал вдалеке, зовя от ужаса мамочку.