— Стало быть, имя… — задумчиво протянул мальчишка, чуть отвернулся от Кварца и прищурился на заходящее солнце. — Прекрасный нынче закат, как думаете?

— Не интересуюсь, — буркнул Кварц и на всякий случай отодвинулся от собеседника. Наверняка тот — безумец, как еще объяснить, почему до сих пор не сбежал?

— А вот еще цветы — они ведь тоже хороши бывают, — реплику гнома парень проигнорировал. — Или ручей — тот, что в березовой рощице на окраине деревни. Не знаю, сударь, каков точно с виду хрусталь — мне о нем только слыхать доводилось, но верю, что вода в нашем ручье краше хрусталя во сто крат. А зимой — снежинки, искрятся на солнце — глаз не оторвать!

— Ага, — послушно согласился гнома и стал потихоньку оползать от чокнутого типа подальше.

— Это я к тому клоню, сударь, — парнишка широко улыбнулся гному, — что камнями Поиск ваш заканчиваться не должен. Камни, конечно, тоже неплохи. Но разве нет кроме них рядом с нами ничего прекрасного? Без чего и жизнь-то вообразить трудно?

— Лесь! Ле-е-есь! Где тя носит, олу-у-ух?! Свинья до сих пор не комлена-а-а! Ухи оборву!!! — судя по тому, что даже в столь укромном уголке долины оклик прозвучал, словно орали рядом, владельца ушей ждала ну о-о-очень серьезная выволочка.

— Матушка зовет, — снова улыбнулся мальчишка. — Еще раз доброго вечера вам, сударь гном. И удачи в вашем Поиске.

Кварц повертел в руках листочки. Посмотрел на почти скрывшийся за горами солнечный диск.

— Без чего жить нельзя… — пробормотал он.

Потом встал и решительно зашагал по склону.

Вверх, обратно к пролому.

* * *

Гном Базальт — глава клана, и — по крайне неудачному стечению обстоятельств — тесть Кварца, скрестил руки на груди.

— Принес? — вопросил он.

Кварц молча бросил то, что держал, Базальту под ноги. Прежде чем изменившийся в лице тесть успел что-то сказать, Кварц ушел. Второй предмет нести было тяжелее, но уверенность придала Кварцу сил. Третий предмет пришлось тащить волоком. Кварц был осторожен, но все равно отпустил его позже, чем рассчитывал. Он дождался, когда Базальт перестанет прыгать, держась за отдавленные пальцы, а после широким жестом обвел поднесенные старейшине предметы.

— Имена! — пояснил Кварц. — Знаю — не по традиции, но представь, какова была бы наша жизнь без них. Разве они не прекрасны?

Базальт был не самым лучшим вождем в истории клана и уж точно не самым лучшим тестем, но соображал он неплохо.

— Да будет так! — величественно провозгласил он.

— Ишь, расшумелись! — ворчали люди, но больше для вида. — Никак что-то празднуют? — земля под ногами несильно, но ощутимо дрожала. В недрах горы гномы и в самом деле праздновали, ибо в тот день дочь главы клана родила очаровательных девочек-близняшек — Кирку, Наковальню и Вагонетку.

Что может быть прекраснее добрых надежных инструментов?

Примечание I. История сия записана со слов почтенного гнома Штанги, полное имя коего — Штангенциркуль, сын Отбойника, сына Стамески.

Примечание II. Записавший историю отдает себе отчет в том, что наковальня и вагонетка не являются инструментами. Дело за малым: отыскать того, кто решится напомнить об этом нетрезвому гному.

* * *

— То есть, — недоверчиво переспросила гномка Лебедка, — одной из самых славных традиций мы обязаны людям?!

Профессор Ангус Кернан закрыл книгу с хлопком, похожим на выстрел. Судя по его лицу, он очень жалел, что в его руках — не оружие, из которого можно перестрелять студентов.

— Все свободны! — бросил он, проигнорировав гномку.

— А я думала, ты лазил за комиксами… — сказала Тори. На самом деле она хотела сказать "Спасибо!" и еще многое-многое другое. И взять Чарли под руку. Но еще больше она боялась опять все испортить.

- Да, комиксы тоже прихватил, — фыркнул принц. — С рейтингом двести-семьдесят-плюс… — он выдержал небольшую паузу, глядя на удивленное лицо Тори, и рассмеялся, — …что в переводе на человеческий возраст значит — для шестилетних. Только такие простые тексты и могу читать.

Тори искоса разглядывала своего спутника. Сейчас он совсем не походил на лишенное эмоций нечто, которое она впервые увидала в столовой. Никакой он не эльф, разве может быть у эльфа такая теплая, открытая, хулиганская улыбка?..

Общеизвестно: боковое зрение у человека развито лучше прямого. Скольким взгляды искоса спасли жизнь, никто не подсчитывал. Так или иначе, в первый миг Тори подумала, что горгулья над аркой просто кивнула ей. Почему бы и нет? Возможно, это сестричка Гыгла?

В следующее мгновение горгулья рухнула на студентов.

Не задумываясь, инстинктивно, Тори оттолкнула Чарли как можно дальше. Взгляни она со стороны, удивилась бы тому, что гномка Лебедка поспешила человеку на выручку. И почти успела.

Но основной удар Тори все равно приняла на себя.

Виктории снова мерещились бабушки. В этот раз Софья Николаевна стояла ближе всех, а баба Лена и баба Геля держались чуть позади.

— Что ж вы, деточка, не бережете себя? — сокрушено качала головой Графиня. — Так и до летального исхода не далеко.

— Во-во! — поддержала ее айтишница. — Эпик фейл какой-то: выжить под советским кирпичом и убиться волшебной статуей.

— Откуда вы… — начала было Тори, но голоса почтенных соседок затерялись в назойливом шуме, а следом исчезли образы. Голова пульсировала болью, мысли путались. Собрать их в кучку удалось не сразу, и тогда сквозь шум послышалось:

— Ну, слава Природе: она приходит в себя. Отличная работа, доктор!

Ректорский бас звучал вполне оптимистично, и это успокаивало. Скрипучий тенорок доктора-гоблина тут же подпортил настроение:

— Не радуйтесь раньше времени: сотрясение мозга довольно тяжелое, еще лечить и лечить.

— Но остальным-то не обязательно здесь оставаться, да? — встрял очень деловой девичий голос. Тори пришлось надавать своим мыслям пинков, чтобы они перестали метаться как старшая группа садика на прогулке. Мысли кое-как построились в ряд, и Виктория наконец вспомнила, что случилось. Коридор, они с Чарли, горгулья падает… дальше — провал. Стоп. Чарли? Ладно, гномка Лебедка жива-здорова, но что стало с принцем?!

— В такие минуты, доктор, — услышала Тори голос принца, — я жалею, что не являюсь эльфом на сто процентов: вылечил бы ее одним наложением рук… Но потом вспоминаю, что эльфы — подонки-эгоисты и успокаиваюсь! — закончил Чарли в своей обычной фиглярской манере.

Виктория вздохнула с облегчением: он жив и валяет дурака. Все в порядке.

Вздох не остался незамеченным — громко захлопали крылья: на спинку кровати плюхнулась всклокоченная Сильвия: