за окном наступало просветление. Еще через какое-то время возле кровати оказались Мария Феликсовна и незнакомая врачиха в белом халате.

– Ничего подобного, никакого воспаления, – толковала она. – Наверное, пневмония, судя по температуре, вот смотрите, грудь совсем мягкая!

Надо думать, дальше докторша сильно нажала, потому что боль пронзила опять, я впала в несознанку, из которой вывели слова той же тетеньки-врача.

– Смотрите, никогда бы не подумала! – объяснялась она с апломбом. – Созревший абсцесс, хорошо, что выход нашелся, не то лишились бы дочки, мамаша! Такие случаи сплошь да рядом, никто не догадывается, что надо срочно оперировать, пока не наступает летальный исход. Очень коварная форма. По правилам забрала бы её в стационар, но ребеночек слишком мал, не выдержит, пока мамаша оклемается. Если вы возьметесь делать процедуры и колоть антибиотики, то оставлю её дома. А папаша пускай учится с ребенком, ничего не поделаешь. Кормить она не сможет, идите на детскую кухню за питанием. Я вам врача пошлю уже сегодня, она выпишет.

Дальше я мало что помню, температура зашкаливала за сорок, Миша бродил по дому с мелким на руках, тот к нему привык и не верещал, мама ухаживала за лежачей дочкой, украдкой утирая слезы. Потом приехала кузина Ирочка и привезла иностранное питание для новорожденных, но все впечатления доходили до меня урывками. Единственное, что осталось в памяти, так это пронзительная как боль, жалость к мелкому, до него ни у кого не доходили руки, кроме Миши, а тот пребывал в растерянности, граничившей с ужасом. Надо думать, впервые в жизни он попал в такой переплет.

– Вот наша мама, – говорил он, подсаживаясь на кровать с мелким в руках. – Скажем ей «привет» и пойдем к бабушке за бутылкой, она нальет нам дозу. Потом спать.

Как оказалась, я вынырнула из беспамятства на пятый день, мелкий лежал рядом, живой и благополучный, из кухни доносились голоса. Я осознала, что всё в норме, произошел сбой, однако справились без меня. Первой у постели появилась кузина Ирочка и сообщила, что очень рада застать меня в чувствах, а не без них.

– Потому что мы обсуждаем уже невесть сколько, что с вами делать, – пояснила кузина. – И ничего не можем решить. Настал семейный коллапс, сейчас объясню. Дядя Дима чувствует себя плохо, и тетя Маша разорвалась между вами, как волк, коза и капуста. Бросить вас нельзя, а дяде Диме всё хуже, в основном морально, что его все бросили. Кстати он сейчас здесь, лежит на кухне на диванчике. Но ночью там спит Миша, а тетя Маша здесь на раскладушке. И куда девать Мишу, если дядя Дима останется на ночь – понятия не имеем, мастерская у него накрылась, а на улице зима, между прочим. К тому же Миша у тебя образцовый отец и муж, держит и кормит мелкого, пока тетя Маша занята с тобой, а дядя Дима так не сможет. Он предлагает, дядя Дима, чтобы все ехали к ним в две комнаты, но Мише и там места не найдется. И вот я достала питание мелкому, обзвонила пол-Москвы и наняла фургон. Но это не важно, я привезла приглашение от мамы с папой. У них три комнаты, как ты знаешь, в одной мы со Славиком, пока у нас жильцы, во второй они, а в третью мы вселим вас вместе с Мишей. Тетя Маша может ездить через день или два, за вами мы чудненько посмотрим. И папа поможет, скажем, с парнями погуляет, и Славик привыкнет к братику с самого начала, это обоим полезно.

– Ирочка, змейка, – выговорила я с трудом, освоение реальности затормозилось ввиду её повышенной сложности. – Спасибо, конечно, тебе и маме, но неужели так плохо? Может быть, день-другой потерпим, а после я встану…

– Ага, встала одна такая, – поглумилась Ирочка. – Молчи лучше, ты тут на правах вещи, помнишь в «Жестоком романсе» девушка говорила «Я – вещь!»? И требуется уход, тебя, извини, в ванную водят и смотрят, чтобы часом не грохнулась, мальца тебе никто в руки не даст. Но сейчас скажу, что ты согласна ехать к нам, тогда споры закончатся мирно. И мальца вывезу наконец на улицу, погода вроде разгулялась, а ты скажи своим, что мы решили. Да, коляску возить не надо, у нас осталась после Славки, в чулане.

Спорить сил не было, я откинулась на подушку и решила отдаться на волю родичей, пускай они сообразят между собой. Тем более, что обдумать проблему с волком (Мишей?), козой (папой?) и капустой (наверное, мы с Юниором) была абсолютно не в состоянии. Как много чего другого.

Ирочка понесла вести на кухню, оттуда явилась мама и начала было спорить, но Ирочка сказала, что сначала гулять с племянником – потом всё остальное. Миши, как оказалось, дома не было, что не мудрено, но мама с Ирочкой собрались и вывезли Юниора в коляске на площадку. После чего мама сводила меня в ванную комнату, где обнаружилось, что из зеркала смотрит нечто абсолютно страшное, особенно жутко выглядели свалявшаяся прическа и ввалившиеся глаза. С глазами ничего сделать было нельзя, но, вернувшись в кровать почти без сил, я спросила расческу и резинки, с тем, чтобы привести волосы хоть в какой-нибудь порядок до прихода Миши.

Папа встал с одра на кухне, принес требуемый материал и смотрел с удивлением, как я заплетала по всей голове сотню мелких косичек и скрепляла из резинками. При том папа не понимал, к чему такое излишество, но воздерживался от критики, сознавая, что дочка вернулась с порога небытия, и её надо прощать, даже в случае нерационального поведения и дурацких косичек.

Парикмахерская процедура без зеркала (просить папу принести я постеснялась) отняла оставшиеся силы, и на папины речи я не реагировала. По-моему, он жаловался на свое состояние и надеялся, что скоро всё станет на место, то есть желал мне скорейшего выздоровления, не то мама совершенно сбилась с ног, её следует поберечь.

К тому же папе не нравилось, что Миша иногда уходит, еще меньше нравилось, когда он приходил. Потому что приходил Миша не всегда в трезвом состоянии, и доверять ему внука было чистым безумием. Тем не менее… К счастью диатрибы по адресу Миши были прерваны звонком в дверь, и папа пошел открывать, заметив по дороге, что нелюбимый зять, наверняка опять забыл ключи.

Не могу припомнить, сколько прошло времени, но в следующий момент вместо папы ко мне вошел незнакомый человек необычного вида. В пальто до пят, со спутанной гривой полуседых волос, маленького роста и крепкого