одиночество — это как микстура от кашля, противная, обволакивает стенки горла, чтобы оно не першило, не бередило, и ты перестаёшь болеть. Может, сейчас именно этот случай?!

Василиса смотрела на подругу, хлопая большими густыми ресницами, словно фарфоровая кукла. Как героиня из одноимённой сказки, откуда ни возьмись достала мягкий плед и набросила его Элле на плечи, чтобы та перестала дрожать.

— Чья бы корова мычала. Что-то ты не бываешь больно одна, когда с Якиным ссоришься, — сказала блондинка, немного придя в себя.

— Так у меня другая ситуация. Большого выбора просто нет. У нас ребёнок общий. Тут в моменты ссор больше думаешь, что сказать и когда. Для ссоры ещё момент подобрать надо, чтобы детёныш не слышал. Даже тарелки не побьёшь! Хоть я очень люблю это дело.

Василиса хоть и держала себя в руках, но большие глаза выдавали стеклянный блеск слёз, которые вот-вот готовы сорваться с ресниц. Элла досадливо прикусила губу. Придвинула стул к подруге, обняла за плечи и притянула к себе.

— Прости, Вась. Прости, пожалуйста. Ну дура я. Вечно чужому счастью завидую. А сама не знаю, как тяжело порой это счастье даётся. Давай-ка мы с тобой ещё винца вмажем. А?

В тот день Элла осталась ночевать у Василисы. Они ещё долго говорили по душам и вспоминали студенческие годы. Якин накормил и уложил ребёнка спать, затем пьяненьких подруг сгрузил в гостевую комнату. Все спали в доме, как убитые, как будто бутылку вина выпили не Элла с Василисой, а всё семейство, включая маленького Тишу. Уезжала Элла на следующий день ближе к вечеру. Нельзя было отказаться от фирменных щей и шашлыка в Василисином исполнении. Когда стали прощаться, она крепко обняла и Василису, и Якина, такие радушные люди ей показались. Просто как ниточка с иголочкой, вышивают свой рисунок на канве жизни. Хотелось напитаться этим теплом, привезти домой и отжать его в баночку. А когда очень грустно — доставать и намазывать на хлеб, как варенье, запивая пряным гречишным чаем с мёдом, который Василиса сунула в самый последний момент. Удивительный этот мир. У каждого из нас своя правда и свой путь.

Глава 24. Девичник

— Ну и хоро-о-омы ты себе отхватила, Элка, — ходила, расставив руки в стороны, Марго.

После её забитой книгами норки небольшие комнатушки казались просторными из-за белых стен и минимального количества вещей. После всех жизненных перипетий Элла решила свить гнёздышко для себя. Без правил и условностей. Полагаясь лишь на свою интуицию, практичность и правильное распределение пространства. Уют создавался за счёт мягкого большого пушистого красного ковра, который так сильно раздражал Сёму когда-то. Он огромным пятном украшал гостиную. С потолка в спальне свисали ловцы снов, а из-за лёгкого сквозняка тут и там раздавались приглушённые бамбуковые переливы музыки ветра. Казалось, что ты находишься не в центре душного, полного смога города, а где-то на берегу просторного океана.

— Манюнечка, не завидуй, а лучше иди помоги мне на кухне с закусками.

На крохотной кухоньке вовсю хлопотала Василиса, а Элла, прислонившись к подоконнику, наблюдала за процессом.

— Господи, Вась, кто бы мог подумать! Спустя столько лет ты стала хозяйкой и научилась нормально готовить, — всплеснув руками Марго, вошла на кухню и увидела, что стол заполнен тарелками с разного вида закусками. — А ведь раньше ты звонила мне, чтобы узнать, как правильно готовить спаржу, и варила сосиски прямо в целлофане.

— Вообще-то так они сочнее, — ядовито ответила подруга и запустила кухонным полотенцем в язву.

Марго среагировала моментально и грациозно увильнулась от полотенца, тем самым подставив под удар хозяйку дома. Элла вспыхнула румянцем от возмущения, и мог бы разгореться скандал, но запиликал звонок в прихожей.

— Это, наверное, пицца, — сказала она и двинулась вдоль по коридору.

— Надеюсь это Лиза, — сказала Василиса.

— А кто её звал? Она же только родила, пусть с детём сидит. Что ей с нами делать? Мы тут кутить собрались. Я к Лёнчику трезвой не намерена возвращаться. У меня сегодня праздник. Я даже родительский чат выключила, — начала заводиться Марго, расхаживая по кухне, пытаясь ногами измерить метраж.

— Я, я её позвала. Вон вспомни, как сама на стенку лезла. Что тебя все забыли. Оставили с двумя половинками счастья. Да там же волком выть хотелось. Любой поход в магазин как праздник.

— Не сравнивайте жопу с пальцем. Она же только о детях говорить будет. Ты даже беременной была как красотка, пока пузом не повернёшься. А я всех брала харизмой. Этого у меня хоть отбавляй, могу и соседу отсыпать. А она, что она? Дети да дети. Фу, хуже родительского чатика.

Марго перешла на шёпот, так как услышала в прихожей до боли знакомые голоса. Это была точно не доставка, и голос Эллы звучал как-то подозрительно обходительно.

— За комплимент, конечно, спасибо, но она наша подруга, и по-скотски её отшивать «по изменившемуся статусу», сама посуди.

— И поэтому ты решила загасить всю тусу? Ну ладно, что поделаешь. Не палкой же гнать её. Может, сама догадается, — недовольно ворчала себе под нос Марго.

Лиза толкнула в двери коляску с тортом. Она как-то нелепо улыбалась и молчала, не зная с чего начать разговор.

— Ого! — удивленно сказала Элла.

— С новосельем, — прошептала Лиза и раскинула руки, желая обнять подругу.

— Спасибо, — согнувшись в три погибели прошептала блондинка. — Проходи, все уже в сборе. Ой, давай я тебе помогу.

Подруги почти безмолвно и аккуратно протолкнули коляску в дверной проём. Элла помогла Лизе раздеться, пока та разглядывала всё вокруг, вертя головой.

— А кто это к нам пришёл? — прогремела Марго высовывая голову из кухни.

— Ш-ш-ш-ш! — девушки, словно две кобры, зашипели на неё.

Следом за Марго вышла Василиса, вытирая руки полотенцем. На цыпочках подбежала к Лизе и обняла.

— Молодец, что приехала, — прошептала она.

— Спасибо, что позвали, — Лиза укоризненно взглянула в сторону Марго.

— А чё сразу я-то? Это вообще-то Лялькина вечеринка, — брякнула в ответ подруга, никак не желавшая переходить на шёпот.

Разборки решили погасить на стадии зародыша, чтобы не портить друг другу вечер. Все знали, что Марго никогда не признается в своих пакостях. Поэтому девушки разместили коляску с малышом на небольшом, но уютном балкончике, где люльку то и дело, как волнами, обдавали ветви плакучей ивы. А затем принялись кутить вполголоса.

— Вообще ты большая молодец, что решилась на своё жильё и можешь жить одна. Это ответственный шаг. Я вот только после замужества на что-то смогла решиться, и то не самостоятельно. Там больше Якин хотел съехать от тёщи. А