– Не до такой степени… – неуверенно пробубнила Наташа.

– А до какой надо, чтобы тебя торкнуло, а?.. – Мурад подался вперед, но Лия предупреждающе подняла руку.

– Не надо, – тихо сказала она. – Не трать время. Ты не видишь, что ли? Ей страшно.

После недолгой паузы Лия склонила голову набок и прищурилась.

– Ты ведь привыкла себя жалеть, да? У тебя шикарное оправдание. Сидеть на попе ровно, кутаться в одеялко, кушать печеньки. Ты же жертва обстоятельств. Тебе ничего в жизни не надо. Так, да?

– Слушай, тебя это вообще не касается! – Наташа начала злиться, грудь обожгло обидой.

– Да не вопрос. Не хочешь ехать – не надо. Оставайся дома. Запрись покрепче. Думаешь, мне нужна твоя помощь с ментами? Ошибаешься. Обойдусь. Езжай прямо сейчас. Тебе вызвать такси? – Лия протянула Наташе куртку. – Я не буду никого упрашивать, чтобы потом ты не ныла и не обвиняла меня во всех своих бедах.

– Лий, да чего ты завелась-то… – неуверенно вмешался Мурад, но Лия уже не обращала на него внимания.

– Мы поедем сегодня на восьмичасовом. А тебе удачи там, береги себя изо всех сил. И не вздумай выходить из дома.

– Да иди ты!.. – Наташа выхватила куртку и, бросив на Лию испепеляющий взгляд, бросилась вон из гаража.

Лия

БЕЛЫЙ ПЕСОК, ТРАВА клочьями, сухие ветки – и море. Серое, отталкивающее, но в то же время манящее. В таком не хочется плавать, на такое хочется смотреть, думая о жизни. В одиночестве. Хорошо, что у Мурада проблемы со сном в поездах. Утомил. Слишком шумный, слишком… вездесущий.

После больницы он был глотком свежего воздуха. Будоражил, злил, смешил, вызывал эмоции, по которым я скучала. Но селить его в гараж… Погорячилась.

Нет, я знала, что он не бедствует, но пока ждала его в такси и разглядывала дом, этот пафосный особнячище, поняла, что мальчик просто бесится с жиру. Уйти из такого по своей воле, променять Барвиху на гараж… На это нужны веские причины. Он не распространялся, упомянул отчима – и все. Возможно, у него проблемы в семье, но отчего-то мне не жаль его. Ни на грамм. У него есть мать, деньги, да и ведет он себя так, словно сам хочет нарваться на проблемы.

И да, в этом у него несомненный талант. Одним своим появлением в моей жизни и снах он подкинул мне проблем. За пять минут, пока я была дома, чтобы взять посуду и сменную одежду, бабуля мастерски вскрыла мне мозг. Мол, притащила хача – принесу в подоле. Деду досталось. Ну если она думает, что я буду спать с Мурадом, то флаг ей в руки и большую упаковку таблеток от давления. Дед тоже не пришел в особый восторг, но ему хотя бы хватило моих слов.

Мурад предпринимал пару попыток, но я умею разговаривать доходчиво. Нельзя заниматься хореографией и ни разу не столкнуться с мужиками, которым охота проверить тебя на гибкость. И как-то все забывают, что балет – это не только шпагат, это еще и сильные ноги. Травма травмой, но я еще могу пустить их в ход.

Как только с нашими перспективами все стало предельно ясно, Мурад успокоился. Из обезьяны труд сделал человека, мальчик становится мужчиной, когда понимает, что «нет» – это именно «нет» и ничто другое. К счастью, он вовремя осознал, что парень мне не нужен, а вот друг – да. И все же даже в качестве друга его стало слишком много. Прошлой ночью смогла отдохнуть от него здесь, на этом самом пляже, пока они с Наташей обшаривали кабинет Фомина в ее сне. Сегодня помог поезд и крепкий кофе. Не для меня – для Мурада. Имею я право побыть одна хотя бы в собственном подсознании?

Пустынный песчаный берег, зеленые кусты, которые тянут на простую растительность средней полосы. Это не Тихий океан, даже не Черное море. Азов? Балтика? Владивосток? Трудно сказать. Я пыталась найти в интернете что-то похожее. Не нашла. Интересно, это место вообще существует? Или в награду за спасение человека меня зашвырнуло в небытие? И почему я каждый раз застреваю в каком-то одном и том же месте?

В первую ночь здесь было хорошо. Во вторую – неплохо. Сейчас пейзаж уже потихоньку приедается. Не то чтобы я не любила море, но после вечной Лубянки мне страшно, что я буду попадать сюда снова и снова. Тысяча и одна ночь одной и той же сказки без сюжета. А если выйти? Что-то есть за этими кустами? Тропинка виднеется, но для меня это еще ничего не значит. Лубянка была намертво закрыта глухим куполом. Но ведь попытаться стоит, так?

Бреду по влажному песку, с наслаждением погружая в него босые ступни. Здесь не жарко и не холодно – тот самый воздух, когда не чувствуешь его температуры. Простой белый сарафан развевается на ветру, подол едва ощутимо хлопает по коленям. У меня никогда не было такого, ума не приложу, откуда он взялся. Но мне нравится. Романтично, черт возьми, как фантазия маленькой девочки. Хотя после балета белый цвет меня порядком раздражает. Не цвет, а иллюзия невинности.

Тропинка вихляет между кустов, песок сменяется корнями, похожими на вздутые вены на бабушкиных ногах. За кустами – сосны, острый смолистый запах, длинные колючие иглы. Пока ничто не останавливает меня, и я, глотнув уверенности, прибавляю шаг. За узкой полосой деревьев – проселочная дорога по насыпи. Полосатый покосившийся столбик, старый асфальт весь в трещинах, крошится вдоль обочины. Грязно. Возможно, дождь был день-два назад, и земля ощутимо мокрая, пачкается. Радует одно: я проснусь, и ноги будут чистыми. Наяву я бы здесь босиком не ходила.

Слышу какой-то приглушенный стук. Ритмичный. Может, поезд? И я вот-вот проснусь? Да нет же, для поезда слишком редко. Это где-то здесь. Поднимаюсь на дорогу, оглядываюсь по сторонам. Так пустынно. Кирпичный дом вдалеке. Ни указателя, ни названия, ничего, что могло бы подсказать, где я нахожусь. Смутно попахивает Россией, но спокойно может быть Прибалтикой, Финляндией или Польшей. Не разбираюсь я в тонкостях, не путешествовала особо.

Стук левее. Прохожу чуть дальше: у обочины за толстой сосной мальчишка в серой футболке пинает потертый футбольный мяч. Сосредоточенно так, старательно. Шевелит губами, подсчитывая удары. Белобрысый, с тонкими прямыми волосами, подстриженными как-то… под горшок, что ли. С длинной челкой. Лет восемь, может чуть больше.

– Эй, видишь меня? – Риторический вопрос. Разумеется, не видит. Пинает себе, довольный, – наверное, уже в мыслях проходит отбор в лигу чемпионов.

Справа слышится тарахтенье старого мотора, но парень либо глухой, либо слишком занят пинками. Все замедляется, и я, кажется, начинаю понимать, к чему идет. Ноги слабеют, болит бедро со штифтом. Воздух густеет, пахучими щупальцами заползает в ноздри… Я знаю это чувство. Опять, да? Серьезно? ДТП – это мой профиль? Мальчик, выйди уже, тебя же с дороги из-за сосны не видно!

Неудачный пинок – и мяч летит на проезжую часть, а футболист, как загипнотизированный, бежит следом… Синий пузатый капот грузовичка – и удар. Мальчик отлетает, как манекен, так и не поняв, что произошло. Нелепо изогнутое тело лежит около полосатого столба. Не скажешь, что парень мертв, лицо удивленное и такое живое, только из носа тонкой струйкой течет кровь…