– Значит, правда, – изрекла та вместо приветствия.

– Она самая. – Мурад прижался к Лие, чтобы его было лучше видно, и помахал рукой. – Ну так что, расскажешь про эту свою Минцевич?

– Мицкевич, – поправила Наташа и вздохнула. – Не верится, что я в этом участвую… Ладно. Слушайте.

Наташа

ПОВЕРИТЬ НЕ МОГУ, что я в это ввязалась. Я ведь нужна Крису! А если он очнется? А если снова выйдет из тела, ему будет страшно…

Вот так уж по чесноку: мне от их больной затеи ни горячо ни холодно. Мурад этот… Похож на тех парней, что докапывались до меня в школе. Видно, что он вроде взрослый, но сказать хочет все то же: «Толстуха». И Лия смотрит на меня презрительно. Еще бы: все худые свято уверены, что полнота – следствие лени и распущенности. Кому-то везет с генами, кому-то нет, но я, разумеется, хуже, чем они… Вот зачем я помогаю им?

Оглядываю кабинет Фомина. Тихо, темно, опечатано. Свет только с улицы, и я даже не могу включить лампу. Могу наглаживать ее сколько угодно, но, как бы я ни старалась, не нажму кнопку. И смысл было приходить сюда?.. Хотя кого я обманываю. Крис. В нем смысл. В нем всегда весь смысл. Я должна выяснить, должна убедиться, что это не просто фантазия. Лия ведь нашла разгадку своего сна, поняла, что к чему. Может, и я смогу? Сделаю так, что Крис увидит меня, мы поговорим. Не в коме, в сознании. И…

Резко останавливаюсь, отдергиваю руку от стола. А оно мне надо? Ведь если он захочет встретиться, то поймет, что я инвалид…

– Ого, а ты крута! – Голос Мурада звучит контрольным выстрелом. Он осматривается по-хозяйски, с наглой полуулыбкой. – И правда кабинет Фомина, как он есть… А может, можно попасть в прошлое и увидеть, как его убили?

Интересно, а он теперь во все мои сны будет проникать? Как от него отвязаться?! Надеюсь, он выяснит все, что хотел, и отстанет, потому что это были только мои ночи. Мои – и Криса. И этот мажор мне ни на какое место не упал.

– Может, и можно… – Машинально убираю руки за спину, хотя здесь, во сне, нет ни намека на протезы. – Кроме нас, наверняка есть еще такие люди. С даром. Логично предположить, что кто-то умеет и в прошлое…

– Ты тоже так считаешь? – Он возбужденно смотрит на меня, черные глаза поблескивают от азарта. – Вот бы как-то их найти…

– А зачем тебе?

– Шутишь? – Он усаживается на стол профессора. – Это безграничные возможности. Ты имеешь доступ к любой информации. К любому месту, времени, человеку… Для тебя не существует вообще никаких тайн. Если бы мы создали такую сеть… – Он описывает в воздухе круг, и на пол со стуком падает ручка. – Мы бы получили доступ к любой информации… К чему угодно! И нам никто ничего не сделает – это ведь всего лишь сны!

– Эй! – Я перестаю слушать бред про завоевание мира и неотрывно смотрю на ручку на полу. – Ты ее уронил!

– Господи, да по фигу! Ты зануда похлеще Лии! А она заставила меня лечь спать в футболке и длинных штанах. – Он раздраженно спрыгивает со стола, поднимает ручку и демонстративно втыкает ее в канцелярскую подставку. – Довольна?

– Да я не к этому! Ты можешь ее перемещать?

– А ты что, нет? Это всего лишь ручка.

– Это всего лишь сон! – Я пытаюсь взять хоть что-то: карандаш, лист бумаги, скрепку. Не то что поднять, даже сдвинуть не получается. – Ты типа всемогущий? Как ты это делаешь вообще?

– У тебя слишком бедное воображение. – Он даже не кажется удивленным. – Это сны. Здесь все условно. Чтобы попасть в твой сон, я нырял в море во сне Лии. Просто сила мысли. Ты представляешь – оно и происходит. Вот, смотри. – Он ткнул в круглую кнопку на системном блоке – и компьютер приветливо зажужжал. – Понимаешь? Но реальный комп Фомина сейчас стоит себе, собирает пыль.

– А откуда ты знаешь, что то, что мы на нем увидим, – правда?

– Ниоткуда. Придется поверить. Но ведь я же узнал твой ник, нашел тебя в скайпе. – Мурад стучит пальцами по столу, дожидаясь, пока заставка прогрузится. – Слушай, ты слишком загоняешься. Сама себе ставишь всякие барьеры. Типа я сплю, это все не по-настоящему… Вот ничего и не выходит.

– Да это невозможно!

– Во-во, я про это и говорю. Небось хочешь потрогать уже своего кумира-коматозника, а не получается, да?

– Почему сразу кумира? – делано удивляюсь я.

– У тебя глаза такие были… как у тринадцатилетних фанаток. И потом, Лос-Анджелес, дорогая больница, в которой всякие звезды лечатся… – Его физиономия так и лоснится от самодовольства. – А что ты так на меня смотришь? Я погуглил.

– А знаешь что? – Я подношу правую руку к левому предплечью, собираясь от души себя ущипнуть. – Идите вы оба к черту со своими способностями!

– Воу-воу, полегче! – Он делает вид, что сдается. – Давай-ка посмотрим, что за гадости хранит у себя на компе этот старый извращенец. Спорим, у него тут что-то…

– Ты вообще нормальный? – Я нервно ерошу волосы. Ощущение, словно попала в плохую компанию и никак не найду предлога уйти, хотя уже вовсю несет дурными последствиями.

– Спокуха. Шучу. – Он бегло щелкает пальцами по клавишам. Я и забыла, как это здорово – печатать, использовать клавиатуру, не испытывая неудобств. Когда-то я печатала быстрее всех в классе, Светлана Геннадьевна просила меня набирать для школы всякую ерунду… – И он еще возмущался, что его взломали! Пароль – слово «пароль», только в обратную сторону. Это зашквар даже для моей матери, а она, кроме «Одноклассников», ничем пользоваться не умеет. И почта не запаролена…

– Сомневаюсь, что это Мицкевич взломала. – Я невольно заглядываю Мураду через плечо. – Не похожа она на хакера. И в возрасте. Лет пятьдесят с гаком.

– А письма она Фомину строчила только так… Видимо, доконала старика.

Мурад открывает последнее письмо Фомина:

«Анна Федоровна, мне не хотелось бы переходить на оскорбления, но подход ваш я считаю ненаучным. Вы можете сколько угодно верить в ясновидение и рептилоидов, но к пациентам вас подпускать нельзя! Это, с позволения сказать, эзотерика какая-то! Я жалею, что пошел у вас на поводу и порекомендовал вас Орловой. Взлом моего облака переходит все границы. Я лично позабочусь, чтобы вас лишили лицензии и запретили всякую медицинскую практику!»

– Он написал ей кучу угроз, собрался лично ехать разбираться, а она не ответила. И тут раз – и Фомина находят мертвым. Странно, не думаешь? – Мурад ухмыляется, как человек, который разгадал величайшую тайну.

Да, странно. А еще чертовски обидно, что профессор сплавил Анне Федоровне именно меня. Не Лию, не Мурада. Меня. Выходит, даже для него я была так, второго сорта?

– Она в Калининграде, – говорю я. – Мы созванивались вчера по скайпу.

– По скайпу я могу тебе сказать, что я хоть в Зимбабве. И такие вещи не обязательно делать лично… Да ты только мысли логически! – Мурад нетерпеливо листает переписку. – Мицкевич нашла нашего Фомина на конференции. Что они там делают? Доклады всякие, так? Что у него… Вот: «Расстройства сна при психических заболеваниях и их коррекция». И тут же она пишет: бла-бла-бла… «меня крайне заинтересовали описанные вами случаи пациентов Б., С. и О.». Ничего не напоминает, а? Тут, конечно, Фомина распирает от гордости, но он пишет, что подобные симптомы в отличие от инсомнии и парасомнии не поддаются купированию, и далее: «Налицо общая картина расстройства личности у пациента Б., начальной стадии шизофрении у пациентки С. и посттравматического…» У тебя что, была травма?