Пустота. Что?.. Где я? Белая вспышка, как будто фотоаппаратом щелкнули перед носом, – вокруг зеленоватые больничные стены. Я что, проснулся? Вроде у меня стены были розовые, разве что успели перевезти… А одежда? Да, все сухое, сандалии исчезли, но ведь это не та футболка, в которой я засыпал в палате. Переодели?

Стоп. Двери точно другие. И надпись по-английски на стекле: «Госпиталь Святого Георгия».

– Ты кто? Ты откуда здесь?! – испуганный женский возглас за спиной.

Оборачиваюсь – и вижу ту самую круглолицую с короткой стрижкой.

– Наташа? – Невозможно вот так с ходу поверить глазам. – Орлова?

– Откуда ты?.. Хотя… – Она подозрительно хмурится, вглядывается в мое лицо. – Ты тот хам… у Владимира Степановича… Это ты убил его? Я помню, как ты ругался с ним…

Девушки – это, конечно, мило, но неужели не было никого нормального с нашим даром?

– Меня зовут Мурад. И не трогал я Фомина, хотя в целом убийцу понимаю. Но не об этом сейчас. Лия сказала, ты можешь что-то знать.

– Лия?! – Круглое лицо вытягивается, Наташа испуганно пятится к стене, будто увидела полтергейста.

Да, блин… еще одну надо успокаивать, как дикую лошадь, и рассказывать, что я никого не планирую бить и насиловать. Сейчас начнет спрашивать, не убил ли я еще и Лию. Супер. Вот почему если у тебя кавказская внешность и пара татушек, то ты автоматом для всех исчадие ада?

Закатываю глаза, параллельно глянув на помещение. Похоже на реанимацию. Трубки всякие, аппараты, коматозник на койке.

– А это кто? Родня твоя?

– Нет. Не важно.

– Что, помирает? Плохи дела?

– Наоборот. – Она нетерпеливо подходит и загораживает собой больного. – Что ты сделал с Лией?

Что и требовалось доказать. Беру ее щеки в ладони и терпеливо, как слабоумной, разжевываю:

– Ничего. Я. С Лией. Не делал. Ясно? – И только когда она кивает, опускаю руки. – Кто-то незадолго до смерти Фомина взломал его комп. Искали наши дела. Мое, твое и Лии. Я так понимаю, мы коллеги по снам.

– Что?..

– Ну, это какая-то способность или вроде того. Я вот перемещаюсь по чужим снам. Лия предсказала аварию и спасла одного чувака из-под колес. Ты… – Вытянув шею, поверх Наташиной головы пытаюсь рассмотреть лицо коматозника. – Типа ангела смерти, что ли? Приходишь к умирающим?

– Сплюнь! – дуется она, сильно напоминая бурундука. – У меня… Не знаю… Я просто перемещаюсь к этому парню. Но не потому, что он… Короче, не потому, что он в коме. Вообще.

– И где мы?

– Лос-Анджелес.

– Вау! – с респектом киваю и заново осматриваюсь. – Скажи еще, у тебя тут кинозвезда…

– Короче, – перебивает она. – С чего ты решил, что я знаю что-то про убийцу Фомина?

– Можешь что-то знать. Можешь, конечно, и не знать, но с такой сонной фигней нам бы лучше вместе держаться, не? – Сую руки в карманы штанов, прохаживаюсь по палате. Наташа молча сверлит меня недобрым взглядом, а я делаю вид, что не замечаю ее недоверчивости. – Лия говорит, что Фомин с кем-то ругался по телефону. – Подхожу к окну, раздвигаю пальцем жалюзи. – С какой-то Анной Федоровной…

– Что?! – на вдохе вскрикивает Наташа и заходится кашлем.

– Ты чего?

– Анна… – Она мотает головой, подняв указательный палец. – Анна Федоровна?! Мицкевич?..

– Это уж тебе виднее. – С интересом присаживаюсь на спинку койки. – И кто это?..

– Слушай, я не уверена, что ты не глюк. – Наташа с сомнением жует нижнюю губу. Точно бурундук.

– О'кей, давай встретимся в реале. Адрес назови.

– Ты уверен? Может, лучше на нейтральной?..

– Красотка, я бы попросил телефончик, но цифры не мой конек. Ник в скайпе? – Она заметно нервничает, мнет ладони. Кажется, не самая общительная… Ну да ладно, может, Лия как-то ее разговорит…

– Нат, нижнее подчеркивание, игл.

– Через «и» с точкой?

– Нет, как орел. Ну, «еагле».

– Слушай, а может, все-таки адрес?..

Но не успевает Наташа ответить, как аппаратура у коматозника начинает зверски пищать, я жмурюсь, затыкая уши, открываю глаза снова…

– Доброе утро. – Миловидная сестричка со стерильной улыбкой наклоняется надо мной и протягивает пиликающий электронный термометр. – Давайте померяем?

– Ручка у вас есть?

Мурад встал, игнорируя распорядок больницы. Наплевав на протесты медсестры, прошел к посту, первой попавшейся ручкой нацарапал на внутренней стороне запястья ник Наташи в скайпе, пока тот не выветрился из головы. И вот надо было матери устраивать этот спектакль с отбиранием телефона! Что она пыталась этим доказать? Что ее сын еще маленький и можно его наказывать?

– В общем, так. Вещи мои принесите – и я пошел. Но если дадите еще позвонить, буду прям вот сильно благодарен.

– Подождите, Мурад Артурович. Надо сначала дождаться лечащего врача, потом вашего отца…

– Отчима. Как вас там, девушка?..

– Лена, но…

– Вот и прекрасно, Лена. Передадите моему лечащему врачу, что я выздоровел. Палата оплачена?

– Но…

– Супер! Всего вам… – Он вдруг замер, вдохновленный неожиданно удачной идеей. – А знаете что? Набросайте еще для института справку. Что-то типа «освобожден от занятий на месяц». Хотя нет. Лучше – на два. О'кей?

Конечно, так просто уйти не удалось, но спустя час ругани с заведующим, которому Валера уже явно успел расписать, какого опасного наркомана к ним привезли, Мурад все же высвободился из больничных кандалов. Пришлось взывать к закону. Анализы на дурь чистые? Восемнадцать лет есть? С адвокатом побеседовать хотите?

В общем, заведующий и медсестричка Лена остались позади, а больничный на два месяца покоился во внутреннем кармане. Чертов институт! Но теперь мать точно не прикопается с нравоучениями о прогулах. Сама же обеспечила ему законный больничный.

Мурад вышел в промозглый февральский день, ступил в лужу талого снега, вспомнив купание во сне, и, поежившись, стал соображать, как добраться до Барвихи без денег, карточки и телефона.

Долго думать не пришлось: не успел Мурад дойти до ворот, как его кто-то похлопал по плечу. Лия.

– Ты здесь откуда?

– Пришлось повозиться. Обзванивала больницы. Кто ж откажет безутешной сестре?..

– Ты ж моя стервочка… – Мурад приобнял ее по-дружески. – Ладно, поехали домой. Разберусь с предками, покидаю манатки – и я весь твой.

В такси Мурад рассказал Лие про Наташу и ее сон, показал на запястье ник. Пока машина толкалась в пробках, Лия уже набрала Наташе, и вскоре ее лицо возникло на экране телефона.