мы успели стащить и перенести в подсознание, но вот спастись самим у нас уже не получилось. Мы не выстояли против сорока подготовленных джоунинов, которых тренировали с детства. И если бы мы сумели телепортироваться, на что мы и рассчитывали, был бы другой исход. Но, вступив за порог, мы столкнулись с барьером, из которого не выбраться телепортацией никак.

Я с этим барьером встречалась при битве с Безымянным, но я совсем не ожидала, что у Данзо тоже такой есть.

Я оказалась в мышеловке. По своей воле.

Мужчина вновь с размаха ударил мне по лицу, и я почувствовала, как где-то хрустнула косточка. Я закрыла глаза, в которых беспорядочно кружились звёздочки, и поняла, что не могу до конца закрыть челюсть. Онемела нижняя губа, а открыв глаза, ощутила в них двоение.

Меня ударили вновь.

— Ты говорить будешь или нет? — сказал кто-то, пока я пыталась понять, сколько людей в комнате. Свет был крайне тусклым, горел только один факел где-то в углу комнаты, тихо потрескивая, и ничего практически не освещая. Но я смогла разглядеть трёх шиноби.

Их ранее я где-то видела, но на задании мы с ними не пересекались, поэтому я не знала, чего от них ожидать. Я молчала, не проронила ни слова, просто сжала кулаки, пытаясь перетерпеть боль. Она не была крайне сильной, и мне хватало воли выдерживать. Я перевела взгляд на клона, что был на соседнем стуле от меня. Мы всё так же были в хенге, а не в своём виде, поэтому они скорее всего не знали о нас.

Мы бы и сейчас сбежали телепортацией, не будь на нас сдерживающей печати «Собственного проклятия». Она не столь сильная, чтобы сдерживать хенге, но достаточно сильная для хирайшина. От печати можно избавиться только если будет большое количество чакры: тогда можно резко выпустить её из чакроканалов и разрушить печать, но у меня нет столько чакры для снятия. Сейчас её можно получить только если я войду в режим отшельника, но чтобы войти мне нужно спокойствие, и именно его мне не дают.

Я смогу справиться с этим.

Я как-нибудь обязательно выберусь.

Я не сдамся, не сломаюсь.

Я выберусь, это точно. Во что бы то ни стало.

От мыслей меня отвлёк новый сильный удар по лицу, что сломал мне ещё несколько костей. Я выплюнула кровь и поняла, что ещё чуть чуть и отрублюсь, а этого мне делать ни в коем случае нельзя.

— Проклятье, он вообще ничего не говорит, уже полчаса прошло, — повернулся он к остальным.

— Сейчас придёт Мукаде[48], у него все начинают говорить, — послышался смешок за маской, и я, глубоко вздохнув, облокотилась на стул.

— Поговаривали, в прошлый раз крик стоял на всё подземелье, — сказал кто-то другой, но дальше я уже не слышала.

Сердце бешено колотилось в груди, я быстро и поверхностно дышала. Дрожали колени и руки. Я быстро переводила взгляд, но он не мог ни за что зацепиться. Мысли хаотично приходили в голову и тут же уходили. У меня не получалось адекватно соображать.

— Отвечай! — кто-то крикнул над ухом, и я резко дёрнулась. А потом, повернувшись, увидела, что клона тоже избивают, как избивали меня. После одного из ударов он потерял сознание и обмяк на стуле.

Мужчина сразу же остановился и чертыхнулся под нос. А я напряглась. Я осталась одна, и помощи ждать неоткуда. Если я сейчас что-нибудь не придумаю, меня запытают до смерти.

Если бы не эта чёртова печать на мне, что подавляет всю чакру, я бы прямо сейчас им наваляла.

Я облизала кровавые губы, почувствовав металлический привкус, и выплюнула накопившуюся во рту кровь.

Этот день можно было смело назвать самым страшным в моей жизни. Я никогда до этого не чувствовала себя настолько беспомощной и слабой.

Я ведь тренировалась всю свою жизнь. Каждый день. Прилагая столько усилий, сколько не прикладывал никто из моих знакомых. Изматывая себя до седьмого пота на полигоне. И как же так? Как так получилось, что я оказалась здесь? И мне ведь никто не сказал, что в этом мире, оказывается, главное не сила. Зачем было приложено столько усилий, если всё закончится здесь?

— Юко, — мысленно обратилась я к программе внутри себя. — У тебя есть возможность поставить технику хенге на автомат? Мне кажется, вскоре я не смогу её сдерживать.

— Есть.

— Активируй.

— Техника «хенге» активирована.

— А технику заморозки нервных окончаний? У меня же она есть!

— Нет возможности активации, в организме дефицит воды.

— А хирайшин? — с последней надеждой спросила я.

— Техники слишком высокого ранга невозможно произвести автоматически.

— Юко, что мне делать, подскажи! Пожалуйста! — мне как никогда прежде нужен чей-то совет.

— Подсказка №993: что делать при насильном допросе. Старайтесь не сдерживать себя, это будет только ухудшать ситуацию. Так же, если противник хочет узнать много фактов, ни в коем случае нельзя рассказывать ни один. Как только расскажете что-то одно, узнать остальное у врагов не составит труда. И не стоит держать фокус на боли. В один момент времени мозг не может концентрироваться сразу на двух вещах.

— В каком плане?

— Говорите вслух или считайте.

Я удивилась её ответу и расслабилась, перестав контролировать хенге. Но как только я чуточку успокоилась, дверь резко с шумом распахнулась, и я вздрогнула. Сердце застучало так сильно, что казалось, ещё чуть чуть, и оно сломает грудную клетку. Ожидание было самым ужасным.

Озноб сводил ноги и спину. Казалось, что я сижу на ледяном стуле, впридачу к этому жар в висках и боль, разрывавшая голову, не давали покоя.

Неожиданно я вспомнила совет наставника-шпиона, которого мне приставила Цунаде в начале миссии:

«Если тебя схватили в плен, и ты знаешь, что выбраться нет возможности и никто не придёт на помощь, лучше постарайся убить себя сразу. Потому что потом ты будешь мечтать о смерти».

— Это он? — услышала я голос Данзо и зажмурилась, наклонив голову. По звуку вошёл кто-то ещё, но я не осмеливалась взглянуть.

— Да, Данзо-сама!

— Хм, и что же тебе нужно было в нашем секретном и государственно важном архиве? — прозвучало надо мной, но я не ответила.

— Что же… Если не хочешь говорить добровольно, будешь через силу, — с нотками самодовольности и язвительности произнёс он, как будто я мышь в его кошачьих лапах, и он