будет делать со мной всё, что ему захочется, как делают коты, долго играясь с жертвой перед убийством. — Приступай, Мукаде.

Я через боль от сломанной челюсти сжала зубы. Ожидая наихудшего.

И как же я дошла до такого?..

Как я оказалась здесь?

Как мне всё это пережить?

Мужчина взял что-то металлическое в углу комнаты, я наклонила голову ниже, а вслед за этим почувствовала, как меня окатили ледяной водой, зная, что мне от этого будет ещё холодней.

Мурашки пробежали по всему телу и я сжалась, пытаясь согреться.

В конце концов, февраль, и в подземелье чертовски холодно.

— Принеси кипяток и кусачки, — сказал он кому-то, и в груди резко всё сжалось. Неожиданно мне показалось, что ледяная вода — это вовсе не так плохо.

— Есть, — кто-то взял ведро и вышел за дверь.

— Ну что же, привет, — он сел передо мной на корточки и, крепко сжав волосы, поднял мне голову, чтобы посмотреть в лицо. — Это ты у нас, получается, тот глупец, решивший, что самый сильный.

Я открыла глаза и увидела маску, чем-то похожую на мукаде. А за ней холодные и хитрые глаза. Причём, один глаз был ярко-оранжевым, а второй глубоким чёрным.

— Как тебя зовут, глупец? — спросил он, но я не ответила. — Ммм, ты меня слышал?

На второй вопрос я чуточку кивнула.

— Ну тогда отвечай.

— Никак.

— О, так ты у нас безымянный, получается, или может лучше называть тебя просто подлым вором? — усмехнулся он и обошёл меня, встав за спиной. Я почувствовала как на шею что-то накинули, а потом резко потянули, заставляя выпрямиться. — Ненавижу тех, кто не смотрит в лицо. Ты нарушил законы Листа, законы Корня и Конохи. Не важно, из какой ты там деревни и какие там правила, но у нас есть правило — не брать чужое, и ты его нарушил. А за свои поступки нужно отвечать, безымянный глупец.

Верёвка не душила, но сильно давила на шею. После неё он повязал мне ещё живот и ноги, а после отошёл и начал вставлять в уши беруши.

- Установите шумоизоляционный барьер, - приказал Данзо.

— Перед тобой сейчас стоит вполне простой выбор. Если ты не отвечаешь по-хорошему, я ломаю тебе все кости, насилую и выворачиваю все внутренности наружу. Или же ты готов пойти на благо себе же и рассказать.

После паузы в несколько секунд я, сглотнув кровь со слюной, отвечаю:

— Нет.

Он развязал мою правую руку и крепко схватил за запястье. Я попыталась выдернуть руку или провести природную чакру, но ничего не получилось. Ни одна техника не срабатывала.

— Либо ты сейчас отвечаешь, либо я ломаю тебе руку. Куда ты дел документы, которые взял в архиве? — спросил он, и я резко распахнула глаза. Значит, они уже знают, что я там взяла.

— Я ничего не брал! — громко отвечаю я.

— Лжешь, вор! — слышу в ответ я и сразу же жалею о сказанном. Парень выгибает мою руку под неестественным углом и, упираясь в локоть, с хрустом ломает её. Я вижу краем глаза, как две кости разрывают кожу, вызывая фонтан крови.

Я кричу так сильно, как только могу. До боли в горле. Кажется, я вот-вот потеряю сознание, сжимая вторую руку до белых костяшек. Хочу наклониться, но не могу из-за привязанной шеи.

— Отвечай, куда ты его спрятал?! — спрашивает он громко и чётко через мой крик. — Иначе я сломаю тебе так все кости!

— Да пошел! Ааааа! — грубо отвечаю я. От нестерпимой боли начинает сильней трещать голова, и все советы Юко сразу летят в трубу.

Страдания слишком сильные для чего-то ещё, кроме криков.

— Ты же понимаешь, что никакой документ не может быть причиной такой боли. Просто скажи, и я перестану.

Я долго стонала от невыносимых ощущений, но не отвечала. Я не могу предать своих.

— Значит, мало, — он хватает вторую руку, и я резко кричу: «Стой!», а потом понимаю, что ничего же не могу сказать. — Ты что-то хотел сказать? — остановившись, спрашивает он.

Я же начинаю дёргаться, стараясь выбраться, пытаюсь создать клона, но всё без толку. Все попытки проваливаются.

— Я… я… я не могу сказать! Не могу! Правда! Не могу! Даже если хочу! Очень хочу, но не могу! Ааааааа!

Он ломает мне вторую руку.

— Эй, безымянный глупец! — первое, что чувствую я, когда прихожу в себя, — это дикую непрекращающуюся боль. Я жмурю глаза, пытаясь притвориться, что в отключке. Но мои болезненные стоны и дрожащие ноги выдают меня. — Ты подумал над моими словами?

Неожиданно для себя же я начала сомневаться в правильности моих действий. Ведь подумаешь — расскажу о том, что Цунаде послала меня как шпиона в Корень. Ничего же с этого не будет.

— Ну так что? — спрашивает он, и от одного только голоса сердце замирает.

Я открываю глаза и вижу как из обеих моих рук, вспоров кожу, торчат кости и мясо, кровь стекает по руке, я смотрю вниз и вижу, что сижу в луже крови, ком тошноты подкатывает к горлу. Слёзы подступают к глазам, но я стараюсь не показывать чувства.

Если я расскажу им про то, что Цунаде хочет его свергнуть, он по-любому убьёт её. Помнится, Данзо хотел ликвидировать Сарутоби, но у него не вышло. Он точно её убьёт, но и шиноби не тупые: Джирайя всё узнает, и начнётся война между шиноби Конохи и АНБУ Корня. А если они решат, что Наруто и Саске тоже участвуют? Я не могу так рисковать…

— Я, — выдыхаю. — Я вз-зяла с-свиток про тех-хники-и… — дрожащим голосом говорю я.

— Ложь, — сразу же выдаёт Данзо, — в архиве нет свитков с техниками, ты не могла его взять.

Вслед за фразой Данзо мне тут же прилетел кунай в кишки, и я содрогнулась от боли, выплёвывая кровь, а затем всё содержимое желудка.

— Мы не терпим ложь! — отвечает грубо он, и я тихо киваю головой. — Ты не представляешь, во что ввязался. Знаешь, скольких я так же пытал? До тебя на этом стуле сидели сотни людей, и все рассказали. А знаешь, почему? — задал он риторический вопрос. — Потому что они сидели тут до тех пор, пока не рассказывали всю подноготную. Некоторые сидели тут