уже не хватало, поскольку кроме выкупаемой у застройщика новой квартиры, неумолимо приобретавшей вид уютного жилища, он вынужден был оплачивать снимаемую, оплачиваемую из своего кармана («МАРВОЛ» оплачивал только расходы по новострою, причем на отшибе Москвы, а отнюдь не в центре, ремонт автомобиля, бензин и командировочные).

У Семена же не было семьи, жилище свое, поэтому ответственность за выбор была в разы меньше и только перед собой…

Мы говорили со Славиком о том времени, он воспринимал каждое слово с невероятным трудом, поскольку, чувствуя себя, пусть и косвенно, причастным к тем событиям, ощущал тяжесть каждого переживаемого несчастного мгновения всеми, кто пострадал от выстрелов, прозвучавших в морозное утро 17 января, хотя никакого отношения к ним и не имел. Не было у него брата, способного подсказать правильное решение, поддерживающего в сложные минуты, не было того общения с руководством, что было у Семена, поскольку мой друг не старался прыгнуть выше головы, считая, что само время расставляет все на свои места.

Все эти обстоятельства распределили этих молодых и сильных людей по разные стороны молчаливого противостояния, в котором каждый пошел выбранным путем. Если Семен остался должным Надежде Юрьевне, решил, что имеет право не отдавать долга нуждающейся вдове, то мой друг до сих пор не дополучил от бывшего руководства до конца обещанных выплат, несмотря на это достроил жилище, вырастил дочь и сейчас помогает растить внука, работая без устали на трех работах. При этом он вполне счастлив, хоть и вспоминает молодость с оскоминой возможно сделанной ошибки…

* * *

Настал 1995 год. Для любого человека каждый вновь наступающий год несет свои события, перемены, переживания, и ведь, в конце концов, наступит последний… Когда Цезаря спросили: «Какую бы смерть он предпочел?» – он ответил не задумываясь: «Неожиданную!». Кто-то скажет: «Легкую», кто-то предпочтет мучительную, дабы уверовавшим в Бога, хотя бы этим искупить часть грехов; кому-то захочется героическую, другие пожелают жить вечно, совсем для этого ничего не предпринимая, большинство же действительно живут так, будто не упокоятся никогда!

Можно рассуждать далее, вспомнив, что у каждого она бывает «своя», к кому-то приходящая и насильственно. Нет людей, которые не испытывали бы чувства страха и ужаса от мыслей о конце своей жизни, о параличе или пожизненном заключении, мы боимся и думать о них, одновременно свято веря – все будет по-другому. Так ли важно для самого человека, как именно он умрет и что будет после? Скоро мы поймем – если бы думали действительно о других, то смогли бы научиться уходить из жизни так и тогда, как это бы было наиболее безболезненно для тех, кто нас любит.

Но мы слишком эгоистично думаем, будто после смерти для нас все будет так, как если бы мы могли возрождаться из пепла, не прикладывая для этого никакого усилия…

* * *

16 января Тимуру Хлебникову неожиданно позвонил Головин Юрий Петрович, человек, которым Волошин и Ческис (странное сходство интересов) хотели заместить пока еще нынешнего генерального директора СП «Русджет». Неплохой сам по себе человек, коллекционер-букинист, очень любящий читать, не выделяющийся ничем примечательным, приятный собеседник, немного бесцветный внешне, не вредный для других, можно сказать, – просто живущий. Для таких психотипов самым желанным оказывается тихая заводь, в которой никто не «мутит воду», всегда одинаковая погода, не меняющиеся обстоятельства и предпочтительнее спокойствие, чем комфорт.

Такие люди хорошо понимают происходящее вокруг них, видят необходимость своих действий, обычно рядом с такими многое происходит, будто помимо их существования. Что касается поступков, то есть того, что выше сил и обыкновенной, принятой нормы – они могут совершать подобные, что дается им настолько тяжело, через такое невероятное преодоление своих страхов и уже видящихся проблем, сравнимых со смертельной опасностью, что совершив, эти люди перестают дышать в ожидании всех десяти казней египетских, направленных в их сторону.

При этом мужество присутствует в их чертах характера, они честны, но нельзя требовать от них больше уже совершенного, ведь, в принципе, по сравнению с другими они совершили подвиг, пусть и для кого-то это всего лишь рискованный поступок и не более! От каждого по возможности…

Юрий Петрович, приняв решение, замечу, единственный из всех людей, имеющих отношение не только к руководству «МАРВОЛА», но и к хоть какой-то информации, приехал в офис к Хлебникову. Они говорили четыре часа. Свидетелей не было, но смысл и тема очевидны. Конечно, доказательств и фактов Головин предоставить Тимуру не мог, их и не существовало, но он передал все доводы, что знал, вплоть до выводов, кричащих о том, что мужа Нади уже выслеживают с одной лишь целью – лишить жизни.

Этого нельзя прикрепить ни к уголовному делу – нет доказательной базы, только к «Книге жизни», ведомой нашими Ангелами, строки из которой каждый из нас услышит на Страшном Суде. Скорее всего, основная часть в разговоре с Тимуром была нацелена на попытку убедить не просто быть поосторожнее, но уехать, скрыться, уйти из-под удара, спасая свои жизнь, счастье, семью…

Головин после смерти главы СП «Русджет» был назначен на его место, о перспективе чего знал, сделав соответствующий вывод, не смог умолчать, и предпринял то, что должен в этом случае предпринять каждый уважающий себя человек. При, наверное, имеющемся желании карьерного роста, он не желал быть соучастником ни через преступление, ни законным образом, поскольку знал к чему вся эта суета.

Юрий Петрович сделал все, даже больше того, на что был способен, расстались они друзьями – Тимур понимал, как нелегко далась приехавшему к нему эта беседа. Головин же был уверен, что смог спасти человека, которого уважал.

Хлебников, отзываясь о всех руководителях «МАРВОЛА», только о нем говорил с уважением, называя «нормальным мужиком», при том, что остальных просто не замечал, не уважал, не жаловал. Ческис и Голушко, по его словам, «просто прилипалы и бездари». Пусть эти слова покойного станут немым укором тем, кто знал и делал все, чтобы эта ситуация в тех условиях окончилась именно его смертью…

По воспоминаниям работников офиса, Тимур провожал Юрия настолько бледный, что не заметить этого было не возможно. Сразу после он попросил у своего подчиненного Игоря Константинова, занимающегося организационными вопросами, узнать (18 января, то есть послезавтра, Хлебников собирался отправиться на поезде в Ригу по делам проекта магазинов стройматериалов), существуют ли пассажирские вагоны с охраной.

В середине этого же дня он отправился из офиса в свою однокомнатную квартиру на «Речном вокзале», позвонив оттуда жене с предупреждением, что не сможет приехать на обед. Вернувшиеся с дачи уже после его смерти,