«И да, и нет. Я консервативен на публике, и в некоторой степени наедине тоже. Думаю, это просто то, кто я есть. Очевидно, это не относится к моему отношению к сексу, но, наверное, публичное обсуждение этого беспокоит меня. Я не знаю, почему. Ты знаешь, что я более чем счастлив поговорить об этом наедине, и я уверен, что Мелани уже рассказала тебе о моей готовности делать практически все, что угодно, с девушкой, если она захочет».

«Это ты говоришь или твоя мама?»

Где я нашел всех этих умных, проницательных девушек? Она попала в самую точку.

«Думаю, я не смог избежать ее влияния», — сказал я. «Для нее секс — это то, что никогда не обсуждается и даже не признается. Я знаю, что мои мама и папа занимаются сексом. Я слышал, как они занимаются. Но я не думаю, что это когда-либо упоминалось, даже в шутку, в моем присутствии. На самом деле, совсем наоборот. Даже когда мама принесла мне книги, она не говорила со мной об этом. Она просто передала мне книги».

Дженнифер задумалась на мгновение, а затем сказала: «Ты хочешь, чтобы я остановилась?».

«Нет, вообще-то, не хочу. Мне нравилась более сдержанная Дженнифер, правда. Но я думаю, что смогу быстро привыкнуть к новой Дженнифер. Я все еще хочу знать, что произошло».

«Это началось, когда мы расстались, и я поговорила с отцом. Я поняла, что мне больше не нужно ничего скрывать. Я не была девственницей, мне нравился секс, и я хотела иметь больше. Ты знал это до того, как мы расстались, Стив. Ты отложил секс на потом, а не я. Я знаю, что изначально говорила тебе, что одного раза в некоторое время будет достаточно, но я довольно быстро поняла, что это не так».

«Потом ты захотел остановиться. Я была возбуждена, как и сейчас, потому что ты сказал, что я не могу играть с собой в течение двух недель! Через неделю или около того после нашего первого раза я начала регулярно доводить себя до оргазма, думая о тебе. Даже после того, как мы расстались, я продолжала это делать. Но разговор с отцом прорвал плотину. Мне больше не нужно было быть его невинной, девственной дочерью. Я почувствовала свободу быть сексуальной, говорить о сексе».

«Я не совсем в лиге Мелани, потому что мои родители толерантны, а не свободны и открыты, как ее. Она такая, какая есть, потому что с самого детства секс в ее доме был нормальной темой, никто его не скрывал, не называл грязным и не говорил ей, что она должна оставаться девственницей до свадьбы. Да, ее мама католичка, но это вроде того, как ты католик, если ты понимаешь, о чем я. Не как твоя мама».

«Ну, как моя мама притворяется, во всяком случае», — сказал я. «Теперь это начинает обретать смысл. Ну, во-первых, я знаю, что не могу так разговаривать с мамой. Я действительно думаю, что она просто ждет возможности снова обрушить на меня удар. Один промах, и она попытается навлечь на меня гнев Божий. Я думаю, это означает, что я должен быть более, ну не знаю, сдержанным, наверное, чтобы не сказать что-то, что приведет меня в серьезные проблемы».

«Тебе не нужно меняться. Если ты не хочешь использовать слово «ебать», не используй его. Просто будь собой. Это нормально».

«Для меня это слово имеет оттенок бессмысленного секса. Я не уверен, что у меня когда-либо был бессмысленный секс с кем-либо. Мэри ближе всех, я думаю. Но даже там у нас с ней была какая-то связь, помимо того, что я вставлял свой член в ее пизду и ебал».

Дженнифер хихикнула: «Знаешь что? Ты прав. Это не ты. Скажи это по-своему».

«У нас с ней была какая-то связь, кроме того, что мы просто трахали друг друга».

«Придерживайся этого. Это ты. Ты прав, я не знаю, что у тебя когда-нибудь был бессмысленный секс. Вот почему тебя беспокоит, когда Мелани или я просто предполагаем, что ты будешь согласен с тем, что мы планируем. Ты ведь не соглашаешься автоматически, не так ли? Это потому, что у тебя не может быть бессмысленного секса! Вот в чем проблема. Стив, мне очень жаль, что так получилось».

«Все в порядке», — сказал я. «Некоторое время назад я понял, что девушки в моей жизни были главными, а я, в какой-то степени, был просто на подхвате».

«Это совсем не так», — сказала Дженнифер с улыбкой. «Мы можем пытаться все организовать, но ты знаешь, что для тебя правильно, а что нет, и ты проводишь черту. Ты несколько раз отказывал Мелани, когда она пыталась подтолкнуть тебя дальше того, что ты считал нормальным. Ты отказывал Бекки в трех случаях, прежде чем решил, что это правильно. Ты долго мучился из-за Вики. Ты никогда не ходил туда, куда не хотел, несмотря на все наши усилия привести тебя туда».

«Наверное, ты права; иногда мне кажется, что я нахожусь в цугцванге, когда движения вынуждены».

«Вынуждены чем? Я думаю, это твое представление о правильном и неправильном, о том, как ты учитываешь последствия того, что ты делаешь, твой отказ сделать секс случайным, даже если это так, если ты понимаешь, о чем я. Ты когда-нибудь делал что-то, не подумав об этом? Ты пытался отговорить меня от секса с тобой. Я стояла там и требовала, чтобы ты занялся со мной любовью. А ты меня отговаривал! Какой другой парень в нашем возрасте мог бы даже две секунды подумать об этом?»

Я молчал. Я не был уверен, что сказать. Ее анализ был довольно хорош. Но опять же, меня привлекали умные, волевые девушки.

«Если ты не хочешь, чтобы мы с Мелани были вместе, это нормально», — сказала Дженнифер. «Ты можешь быть с ней в одиночку, или вообще не быть. А история с Мэри, ну, это было чересчур, я признаю. Но они с Мелани хотят этого, и я согласна. Но решать тебе».

«Я подумаю об этом, хорошо? Я обещал тебе секс втроем с Мелани, так что я это сделаю. Мэри — это совсем другая тема».

«Забудь о своем обещании. Если ты не хочешь этого делать, не делай».

«Нет, в этот раз я сделаю. Но давай обсудим это заранее в будущем, ОК? Я не хочу, чтобы эти вещи мешали нам с тобой. Я уже потерял одну любовь всей своей жизни