отличавшихся от братьев, когда те в чем-то оскорбили их, они, разорвав родственные узы, поступили столь жестоко и дико после подчинения их городов, что и самым свирепым варварам не превзойти этого беззакония в отношении соплеменников. (11) 5. Кто-нибудь, пожалуй, сможет назвать тысячи подобного рода преступлений у этих городов, что я обхожу молчанием, поскольку упоминание и данных случаев огорчает меня: ведь я считал, что эллины отличаются от варваров не по имени и не из-за языка, но умом и выбором в пользу достойного образа жизни, а более всего тем, что не совершают в отношении друг друга никаких беззаконий, противоречащих человеческой природе. Поэтому, у кого в характере преобладали эти качества, тех, я полагаю, следует называть эллинами, а у кого противоположные — варварами. 6. Также их благоразумные и человеколюбивые мысли и поступки я считаю эллинскими, а жестокие и дикие, в особенности если они затрагивают родственников и друзей, — варварскими. Так вот, тускуланцы ушли, не только ничего не лишившись из собственных владений после взятия их города, но и сверх того, получив блага, что имелись у победителей. Vales.

VII. Что Сульпиций, по прозвищу Руф[1275], был чаювеком выдающимся в военных делах и придерживавшимся среднего курса в управлении государством. Vales.

VIII. (12) Галлы, отправившись в поход против Рима во второй раз, стали опустошать альбанскую область[1276]. Здесь все они насыщались большим количеством пищи, пили много неразбавленного вина[1277], — а производимое там вино самое сладкое из вин после фалернского[1278], более всего похожее на смесь с медом, — предавались сну больше обычного и часто проводили время в тени. В итоге, они стали настолько тучными и изнеженными и так ослабили свои силы, что, когда принимались тренировать тело и упражняться с оружием, их дыхание прерывалось постоянной одышкой, а члены обливались сильным потом, и они отказывались от трудов прежде, чем им приказывали командиры. Ambr.

IX. (13) Узнав об этом, римский диктатор Камилл созвал своих воинов и сказал им много такого, что побуждало к отваге, в том числе и следующее: 2. «У нас приготовлено оружие лучше, чем у варваров, — панцири, шлемы, поножи, крепкие щиты, благодаря чему мы защищаем все таю, а также обоюдоострые мечи и вместо копья дротик[1279], метательный снаряд, от которого не скроешься, — одно оружие оборонительное, такое, что нелегко поддастся ударам, а другое наступательное, что пробьет любую защиту. У тех же головы обнажены, и обнажены грудь и бока, обнажены также бедра и голени вплоть до ступней, и никакой другой защиты, кроме щитов, а наступательное оружие — копья и очень длинные рубящие клинки[1280]. (14) 3. И местность, на которой мы устроим сражение, окажется нашим союзником, ибо мы будем спускаться сверху вниз, а для них — враждебной, поскольку они будут вынуждены двигаться снизу вверх. И пусть никто из вас не боится ни количества врагов, ни их высокого роста, и пусть никто, глядя на эти их преимущества, не станет малодушнее перед битвой. Пусть каждый, напротив, обратит внимание, во-первых, что меньшее войско, хорошо знающее, что следует делать, сильнее, чем большое, но несведущее. Далее — что тем, кто сражается за свое собственное, сама природа придает определенную храбрость перед лицом опасностей и вызывает неистовое воодушевление, как у одержимых божеством, а у тех, кто стремится присвоить чужое, обычно перед лицом опасностей отвага становится слабее. (15) 4. Впрочем, и того, чем они устрашают врагов и пугают, прежде чем схватиться врукопашную, нам не следует бояться, как будто мы неопытны в военном деле. Ведь что ужасного для идущих в бой смогут сделать косматые волосы, суровость в их взорах и грозный внешний вид? Ну, а эти их неуклюжие прыжки и пустое потрясение оружием, и частые удары по щитам, и сколько другого расточается и движениями, и звуками среди угроз врагам из-за варварского и неразумного бахвальства, — какую пользу по самой своей природе способно это принести тем, кто нападает безрассудно, или какой страх внушить тем, кто сознательно стоит среди опасностей? (16) 5. Итак, поразмыслив об этом, и те из вас, кто участвовал в прошлой войне с галлами, и те, кто из-за молодости не был там, первые — чтобы не опозорить тогдашнюю доблесть нынешней трусостью, а другие — чтобы оказаться ничем не хуже старших в свершении прекрасных деяний, идите, о благородные сыны и ревностные последователи славных отцов, идите неустрашимо против врага, имея помощниками богов, которые предоставят вам возможность взыскать со своих злейших врагов такое возмещение, какого вы желали, и со мной в качестве полководца, чье значительное здравомыслие и большое счастье вы сами удостоверяете! 6. С этого времени блаженную жизнь будут вести те, кому удастся принести с собой самый почетный для родины венок[1281], но прекрасную и бессмертную славу оставят вместо смертного тела своим малым детям и престарелым родителям те, кто обретет такой конец жизни. Не знаю, о чем следует больше говорить: ведь движется уже варварское войско, направляясь против нас. Расходитесь же и становитесь в строй». Ambr.

X. (17) Конечно, способ сражаться у варваров, имея во многом звероподобный и бешеный характер, был беспорядочным и непричастным к военному искусству. Ведь они то поднимали мечи вверх и на манер диких кабанов[1282] наносили удары, наваливаясь всем своим телом подобно каким-то дровосекам или землекопам, то направляли неприцельные удары сбоку, словно намереваясь разрубить вместе с самими доспехами все тело противника. Затем острия своих мечей они отводили в сторону. (18) 2. У римлян же оборона и их боевые приемы против варваров были надежны[1283] и обеспечивали значительную безопасность. Ведь когда варвары еще только заносили свои мечи, они, поднырнув под их руки и поднимая вверх щиты, а затем ссутулившись и пригнувшись, делали их удары бесполезными и напрасными, поскольку направлялись те слишком высоко. Сами же они, держа мечи прямо, били врагов в пах, пронзали бока и поражали внутренние органы ударами в грудь. А у кого видели эти части тела защищенными, тем подрезали сухожилия под коленями или на лодыжках и опрокидывали их на землю — скрежещущих зубами, кусающих щиты и издающих крик, похожий на рев, как дикие звери. (19) 3. И многих варваров покидали силы, поскольку члены тела слабели от усталости, и часть оружия притупилась, а часть сломалась, частично же оно не могло быть далее полезным: ведь помимо текущей из ран крови, пот, лившийся по всему телу, не позволял сжимать мечи