У него есть свой человек?

Есть!

Вот и пусть человек терпит.

* * *

– …Искать вампира? Магией?

Наставница от души рассмеялась. Ирина смотрела хмуро.

– Почему нет?

– Потому что вампиры сами – мастера. Магия крови, слышала о такой?

– Догадывалась.

– Вот. Ты ищешь мастера магии, не являясь даже опытной ведьмой.

– Но поиск – моя специализация.

– Напор класс побьет? Так не бывает… не всегда бывает.

Ирина надулась.

– Но как-то же этого клыкастого найти можно?

– Можно. Но не с твоими силой и опытом. Вот лет через десять – пятнадцать, если будешь работать по специальности, – ведьма имела в виду явно не работу участкового.

– Поняла. Спасибо…

– Не за что. Учись, пока учат, скоро нам уже настанет пора расставаться.

– Скоро?

– Через год или два, когда ты усвоишь основы.

Ирина кивнула.

– Хорошо. Я буду учиться, спасибо.

– Учись. И не ищи вампиров магией. Людей – можно.

– А оборотней?

– Тоже можно. Но не вампиров и не других магов. Не получится.

Ирине было обидно даже во сне. Вот так…

Магия – не всесильна, везде договоры, примечания, подстрочники… и иногда это очень грустно.

* * *

С утра Ирина отправилась домой к Сухаревым.

Переоделась в джинсы и майку, завязала волосы в высокий хвост и сразу убавила себе пять лет. Какая там участковая? Обычная студентка, вчерашняя школьница. С такой и разговаривать проще.

Сухарева, Дарья Михайловна, давно числилась в списках пропавших без вести. Адрес Ирина поглядела в базе и бодро отправилась собирать оперативную информацию. Что-то ей подсказывало, что не стоит сразу афишировать свою принадлежность к полицейским.

Обычный девятиэтажный панельный дом.

Лифт, мусоропровод, как следствие – крысы, тараканы, мыши…

Кто-то сейчас возразит – не так?

Не надо, не стоит врать. Именно так. Исключения бывают крайне редко, обычно, если в доме есть мусоропровод, то и мелкая живность тоже будет. Никуда не денешься…

Кормушка пустой не бывает.

Хотя – нет. В этой девятиэтажке мусоропровод заварили и таскали пакеты с мусором в контейнеры. Что ж, умно.

Вот и детская площадка. Холеная, уютная, вся из разноцветного пластика, яркая, новенькая…

Цветники, стоянка, асфальт везде ровный, гладкий… покрашенные скамейки, грамотно сделанные навесы над крыльцом и перила, урны для мусора и несколько беседок…

Хм. А ухоженный дворик.

Ирина подумала пару минут – и позвонила… да-да, именно в первую квартиру.

– Добрый день.

– Добрый…

– Скажите, а домком в какой квартире живет?

– Сто шестнадцатой.

– Спасибо.

Туда Ирина и направилась.

Если домком так ухаживает за домом – однозначно он должен всех знать.

Открыли Ирине почти сразу.

– Добрый день?..

– Добрый. Участковый уполномоченный, лейтенант полиции Алексеева Ирина Петровна.

– Приятно познакомиться. Элина, можно – Эля. Что случилось?

– Нет-нет, не переживайте, ничего страшного, – заверила Ирина. – Вы – домком?

– Я, да. А что?

– Ничего страшного. Так получилось, мне надо поговорить с вами о Сухаревых. Вы их хорошо знаете?

– Со мной?

Ирина даже растерялась от интонации вопроса. Звучало так, словно Эля была последней, кого стоит расспрашивать.

– Вы ведь домком, вы должны тут всех знать. Разве нет?

– Да.

– Тогда что не так?

– Я думала, вы со мной хотите поговорить по жалобе от Сухаревых, – честно призналась Эля.

Ирина помотала головой.

– Простите, не понимаю. Жалоб не было, это точно. Может, вы объясните?

– А, чего тут объяснять. История несложная…

Эля была домкомом уже третий год. Как так вышло?

Замуж она вышла. За-муж.

Раньше домкомом был дед ее мужа, но старичку было уже под девяносто лет, понятное дело, коммунальные платежи росли, ЖЭК наглел, в доме ничего не ремонтировалось и не делалось…

Соседи ругались.

А тут еще Эля забеременела. И пришлось уйти с работы.

Это на словах у нас защищаются права беременных. На деле – уволить можно любого, и без выходного пособия. Элю так и уволили.

Что ей оставалось делать?

Сидеть дома и плакать. Муж, конечно, успокаивал ее, говорил, что малыша прокормим, не переживай, но Эля все равно расстраивалась.

А тут слег дедушка.

Зима, мороз, много ли ему надо…

И – как на грех! Прорвало трубу!

Требовались срочные работы, откачивать воду из подвала, наблюдать за сантехниками, строить их, потому как есть сантехники, а есть свинтехники. Вот Эле в тот момент встретились именно вторые. Которые птица гордая, не пнешь – не полетит.

Эля, вообще, не маменькина дочка, характер у нее есть. А еще ее отец – прапорщик.

Дальше – догадываетесь?

Ага, вот именно. Словосочетаний Эля знала много, самых разных, но неизменно емких и доходчивых. А беременность…

Кто не в курсе – в это время у самой милой из женщин необратимо портится характер. А с мужем скандалить не хочется, а родственников жалко…

В случае Эли козлами отпущения стали сантехники.

Час пронаблюдав за их потугами на ничегонеделание, Эля взвилась, и по двору понесся мат животворящий. Хорошо бы к нему еще и пенделя добавить, но беременность таких вольностей не предусматривала.

Эля в емких непарламентских выражениях, не стесняясь, объясняла, кто такие свинтехники, откуда они вылезли и где закончат, если не начнут работать.

Откуда она знала, что надо делать?

Так дочка прапорщика! Не имела она шансов вырасти белоручкой, отец дома всю сантехнику сам делал, и девочка отлично знала, что и куда надо тыкать.

Отвертка? Гаечный ключ? И что? Тоже мне, проблема века – гайки завернуть.

Так и началась Элина работа.

Она перетряхнула документы, побрехала с жилконторой раз, потом два, потом перекрыла крышу на доме, потом переделали проводку, заасфальтировали двор… а что?