– Это куда?

– В Голландию!

Угроза была признана серьезной, Кирилл задумался.

– Ириш, я не краевед.

– Я тоже. Я историю своего-то края рядом не знаю, а уж Кораблика… я же не местная.

– А кто может знать?

– Я думала, может, у вас в церковных архивах что-то есть? Там, к примеру, в лето тысяча шестьсот лохматого года злобный тать и коварный антихрист Ромка Крокодильский пытался на камне принести в жертву ажно шестнадцать девственниц. Скончался на двенадцатой, особо извращенным способом, – опошлила Ирина.

Кирилл серьезно задумался.

– Я поговорю, конечно. Но сильно на церковные архивы я бы не рассчитывал.

– Почему?

– Потому что бумага прекрасно горит. А большевики…

– Они тоже идиотами не были, разве нет?

– Разве да, но верхушка. Главари обязаны быть умными и грамотными. А всякие «Матросы на зебрах», или «революционно настроенные массы»… думаю, ты понимаешь, что особого интеллекта там не было, а вот желание пограбить – присутствовало.

– Архивы? Пыльную бумагу?

– Что с того? Ежели где бумага, там и клады могут быть зарыты, и сведения о них оставлены. Или просто… бумага – отличное средство для растопки. Первая мировая война, революция, Вторая мировая война, коммунизм – представляешь, как потрепало церковные архивы?

Ирина представила и вздохнула.

– Понятно. А где можно еще что-то узнать?

– В краеведческом музее, – предположил Кирилл. – Нашем или областном, к примеру.

– А в Кораблике он есть?

– Даже не представляю…

В двери повернулся ключ. Вернулась тетя Света.

– Мяу! – первым поздоровался Сим.

– Добрый вечер, – громко произнес Кирилл.

– Дети, – обрадовалась пожилая женщина. И достала из сумочки «кошачьи лакомства». Пакетик с ярким принтом и вкусняшкой внутри. – Здравствуй, Кирюша!

– Как ваши дела? Как поликлиника?

– Поликлиника стоит, пациенты падают, – тетя Света потерла виски. – Железное здоровье иметь надо, чтобы у нас лечиться!

– Это точно, – согласился оборотень.

Тетя Света подхватила кота, почесала, опять отпустила. Сим стоически терпел и снимал стресс, как мог. Благо, долго его мучить не стали, даже наградили.

– Пойдем, Симон, я тебя чем-то угощу.

– Мяу.

Через пять минут тетя Света вернулась на кухню.

– Как у вас дела?

Ирина пожала плечами.

– Да вот, сидим, обсуждаем… тетя Света, а в Кораблике есть краеведческий музей?

– Есть, конечно. Улица Лаврушина, двенадцать.

– Ой, как здорово! А он еще жив?

– А почему ему не быть живому? В музеи кое-как средства еще вливают, – пожал плечами Кирилл.

– Да, только жить на эти средства практически невозможно, – горестно вздохнула тетя Света. – Забавно, при коммунистах во всех городах были клубы, музеи, картинные галереи, дворцы пионеров, клубы и кружки по интересам. Сейчас все позакрывалось. Никому ничего не нужно.

– Зато сейчас все церквями уляпано, – кивнула Ирина. – Нечего вам знания получать, быдло, молитесь – и будьте счастливы.

Кирилл сморщил нос.

– Просто раньше у людей было больше времени и денег. А сейчас они живут в обстановке постоянного стресса. Куда с ним пойти?

– На рыбалку, – тут же отозвалась Ирина. – В лес, в кабак, по магазинам, наконец, к психотерапевту. А в церковь надо топать в последнюю очередь.

– Это еще почему?

– Потому что поп – тоже живой человек. И пристрастный, и не всегда хорошо образованный, и не особо желающий вникнуть в твою проблему. Ты же ему конкретно за это не платишь?

– Ты неправа. Сейчас в семинарии дают очень хорошее образование.

Ирина пожала плечами.

– Не знаю. Но сколько туда народу шло, чтобы откосить от армии… я бы таким не доверялась.

– И после армии туда тоже шли. К Богу можно прийти любым путем.

– Вот именно, – тетя Света сдвинула брови. – К Богу. А не в церковь.

– В чем разница? Церковь – это дом божий, разве мало?

Тетя Света покачала головой.

– Не знаю… понимаешь, Кирюша, церковь, конечно, не самое худшее место. И лучше туда, чем в пивнушку. Но как-то это… нехорошо, что ли?

– Нехорошо?

– Вот ты представь. Творец, который создал нашу вселенную, звезды, планеты, мировую гармонию… сидит он, отдыхает – и тут ему в ухо: дай, дай, дай, ну дай рабу твоему… вот я бы по шее дала. Как минимум. За надоедливость, тупость и назойливость.

Ирина хрюкнула.

– Запросто. А еще – если мы создания Божии – значит, в каком-то смысле мы – его дети. Разве нет?

– Можно и так сказать, – согласился оборотень.

– А ты бы обрадовался, если б ребеночек, с полтонны теленочек, до седых волос к тебе с каждым чихом бегал? Ладно еще что-то реально серьезное. Но ведь несут-то всякую чушь! Вообще ни о чем, ни о ком… кто с соседями поссорился, кто подумал не о том, на кого посмотрели косо – если у человека реальная, серьезная проблема, ему не до бегов по храмам.

– А если больше и бежать-то некуда?

– И туда не стоит. Помочь – не помогут, а хуже стать может.

– Ты неправа.

– А я и не претендую, – отмахнулась Ирина. – Но моя бы воля – я бы на церковь налог возложила.

– И какой?

– Равноценный. На каждую построенную церковь – строить и что-то для людей. К примеру, хочешь ты строить храм? Сначала строишь детский садик, потом уже храм. Или школу. Или какой дом творчества. Или музей… да мало ли объектов? Хоть бы новый корпус в больнице выстроили да подарили, чай, не бедствуют.

– Ириш, ты представляешь, какие это дикие деньги?

– А ты представляешь, как выбешивает наглость? Постоянно, интернет не откроешь – реклама вылезает. Собираем на храм, ремонтируем часовню, строим церковь… да мне-то какая разница! Кому надо и так найдет, а кому не надо – ни копейки не даст! Надоели!

– Церковь так средства не собирает.

– Говори теперь. Пусть, вон, с такими мошенниками тогда борется. Сажает, отлучает, предает анафеме, читает за упокой… да хоть что делает! – возмутилась Ирина. – А то пиара много… как писал кто-то из классиков – визгу много, шерсти мало!

– Мы отвлеклись от темы, – решил напомнить о главном Кирилл, понимая, что еще немного – и ведьма просто полетит на метле.

Ирина осеклась и тряхнула головой.