— Я так рада тебя видеть. Кажется, что прошла целая вечность.

Он хихикает, на его красивом лице появляется забавное выражение.

— Прошло всего три недели, дорогая.

— Я знаю. — Я подтруниваю над ним, отступая назад по тропинке и ведя его дальше в сад. За ним следуют личная охрана Сальваторе и телохранители Петра, которые выглядят не в своей тарелке рядом друг с другом и наблюдают за нами с пристальным вниманием, которое я изо всех сил стараюсь не замечать. За нами всегда наблюдают, и я не могу дождаться того дня, когда этого не будет. — Но раньше мы виделись чаще. Не думаю, что мы не виделись дольше двух недель, пока был жив мой отец.

— Похоже, твой крестный предпочитает старые порядки. — Петр догоняет меня, его длинный шаг легко обгоняет мой. Он обхватывает меня рукой за талию, притягивая чуть ближе, чем следовало бы, и мое сердце трепещет. Это был предел нашего физического контакта: моменты, когда он притягивает меня к себе, его рука в моей, моя нога касается его, когда мы сидим на скамейке бок о бок. Это только усиливает предвкушение, и я могу проводить дни после нашей встречи, представляя, что будет дальше, что произойдет, если мы останемся наедине.

— Но это неважно, дорогая, — бормочет он, наклоняясь, чтобы прошептать мне на ухо, как будто решаясь посмотреть, как далеко он сможет зайти, прежде чем люди Сальваторе вмешаются и отгонят его от меня. — Скоро ты будешь в полном моем распоряжении. Меньше семи дней, и ты будешь моей. Моей милой женой.

Милая жена. Я чувствую, что моя кожа покалывает, меня охватывает тепло, когда я поднимаю на него глаза. В его голубых глазах мелькает темный блеск, заставляющий меня почувствовать горячее предвкушение в животе.

— Mio marito, — пробормотала я. Мой муж. Я касаюсь его руки чуть выше локтя, где он держит меня, ощущая под кончиками пальцев упругие мышцы. У меня почти кружится голова от желания. Я так много себе представляла и так многого еще не знаю. Осталось всего шесть дней.

Я слышу, как один из охранников, чуть дальше по тропинке, прочищает горло. Петр немного ослабляет свою хватку, освобождая пространство между нами, но не убирает руку с моей талии. Он улыбается мне, в его глазах озорной блеск бунтарства, и ответная улыбка расплывается по моему лицу. Именно это всегда привлекало меня в нем — то, к чему я тянулась с самой первой нашей встречи. Мой отец знал, что так и будет, и сказал мне об этом, когда мы впервые заговорили после того, как нас с Петром представили друг другу.

— Неважно, что думает Сальваторе, — продолжает Петр, словно читая мои мысли. — Твой отец хотел, чтобы мы поженились, и это все, что волнует меня или пахана. Он заключил договор, он и твой покойный отец, а не твой крестный. Он просто стоял в стороне и советовал. Мы будем выполнять желания старого дона, а не нового.

— Мой отец считал, что мы подходим друг другу. — Принцесса мафии и наследник Братвы — новая правящая пара в объединенной семье. Мне всегда не нравилась структура и правила мафии. Вместо того чтобы пытаться заглушить это во мне или вытеснить, мой отец, наоборот, поощрял это. Он сказал мне, что постарается найти для меня мужа, который будет приносить пользу семье и ценить мою дерзость, который позволит мне быть с ним на равных, а не покорной женой. — Чтобы мы бросали друг другу вызов, — добавляю я, взглянув на Петра. — Он сказал, что ты и твоя семья — сильные волевые люди, как и я. Он считает, что мы будем дополнять друг друга, а не конфликтовать.

Мы уже говорили об этом раньше, но так близко к нашей свадьбе я хочу еще раз убедиться, что я действительно та, кого хочет Петр. И он, как всегда, делает все, чтобы я чувствовала себя лучше.

Петр усмехается, поворачиваясь ко мне лицом:

— Я с нетерпением жду, когда у меня появится волевая жена, — пробормотал он, потянувшись вниз, чтобы коснуться моего подбородка. Его пальцы немного грубоваты, большой палец проводит по краю моей челюсти, и дрожь пробегает по позвоночнику до самых пальцев ног. Мои колени немного слабеют, кожа напряжена, а сердце бьется быстрее, чем должно, когда я смотрю на его красивое лицо над моим. Я так сильно хочу, чтобы он поцеловал меня, что мне становится почти больно. — Мне не терпится узнать, каково это, когда твоя воля совпадает с моей, дорогая.

В его голосе слышны нотки, которые я могу истолковать только как желание. Его взгляд темный и горячий, и я чувствую, как мир сужается вокруг нас, почти до такой степени, что я забываю, что охранники так близко, наблюдают за нами. Но они здесь, и я не могу полностью забыть об этом. Более того, я не хочу, чтобы они доложили Сальваторе о чем-то, что вызовет его нотации или даст ему повод утверждать, что Петр пользуется мной, и отказать в свадьбе. Я могу подождать еще шесть дней.

Даже если сейчас мне кажется, что я умру от ожидания.

— Я чувствую, как сильно ты хочешь меня, дорогая, — пробормотал Петр, проводя большим пальцем по тыльной стороне моей руки. — Наша брачная ночь не может наступить так скоро.

— Дело не только в этом. — Я поднимаю на него глаза, чувствуя, как по моим жилам снова пробегает дрожь возбуждения. — Это последнее, чего хотел мой отец. Он провел свои последние шесть месяцев жизни, организовывая этот брак, добиваясь мира между нашими семьями, пытаясь гарантировать, что мой крестный унаследует более сильную мафию, создав мир вместо войны. — Я прикусываю губу, надеясь, что он поймет, и не сочтет меня глупой. — Такое чувство, что этот брак — последнее, что я могу сделать для отца, последнее, чтобы исполнить его желания. И я надеюсь, что мы также будем счастливы. Я бы хотела быть счастливой после стольких печалей за последние шесть месяцев.

— У меня есть все намерения сделать тебя счастливой. — Петр улыбается мне, когда мы вместе садимся на скамейку напротив большого садового фонтана. — Наш брак соединит две семьи, и мы больше не будем конфликтовать друг с другом. Не могу представить, почему твой крестный отец против. Прошли десятилетия с тех пор, как итальянцы и русские не конфликтовали друг с другом.

— Это большое достижение. Последнее достижение моего отца. — Я прислоняюсь спиной к резной каменной спинке скамьи, мои пальцы все