Ее императорское высочество принцесса Се'Недра, жемчужинаДома Борунов и прелестнейший цветок Толнедрийской империи, сидела скрестив ногина рундучке в обшитой дубом каюте на корме принадлежащего капитану Грелдикукорабля, задумчиво покусывая завиток медно-рыжих волос, и смотрела, как ледиПолгара перевязывает чародею Белгарату сломанную руку. На принцессе былакороткая светло-зеленая туника, какие носят дриады; одна щека её была измазанапеплом. С палубы до неё доносился размеренный барабанный бой, задававший ритмматросам Грелдика, которые гребли вверх по течению, прочь от засыпанного пепломгорода Стисс Тор.

Все это просто ужасно, решила она. То, что началось какочередной ход в извечной игре повелителя и мятежника, игре, которую она вела сосвоим отцом императором сколько себя помнила, вдруг обернулось подлиннымужасом. Она совсем не этого хотела, когда они с Джиберсом тайком выбрались изимператорского дворца в Тол Хонете той ночью, много недель тому назад. Джиберсскоро от неё сбежал — впрочем, он все равно был не более чем временноесредство, — и вот она влипла в историю и теперь вместе с этими страннымисуровыми северянами участвует в том, чего не понимает. Леди Полгара, чье одноимя повергало принцессу в дрожь, довольно прямолинейно сообщила ей в лесуДриад, что игра окончена и никакие отговорки, лесть или мольбы не изменят тогофакта, что она, принцесса Се'Недра, свое шестнадцатилетние встретит в палатахкороля Райве — если потребуется, в цепях. Се'Недра доподлинно знала, что ледиПолгара намеревается исполнить обещанное, и на мгновение представила, как её сгрохотом и звоном тащат в цепях, чтобы выставить на унижение в мрачных палатахперед сотнями смеющихся бородатых олорнов. Этого любой ценой следовалоизбежать. Вот так и получилось, что она последовала за ними — не по своей воле,но и не сопротивляясь в открытую. Стальной блеск в глазах леди Полгары постояннонапоминал ей о наручниках и звенящих цепях, добиваясь от принцессы такогопослушания, какого не могла добиться вся имперская мощь её отца.

О намерениях своих спутников Се'Недра знала лишь самуюмалость. Они преследовали кого-то или что-то, и след привел их в кишащие змеямиболота Найссы. Какое-то отношение к этому имели мерги, чинившие им всяческиепрепятствия, а королева Солмиссра, по-видимому, тоже была заинтересовананастолько, что даже похитила юного Гариона.

Се'Недра оторвалась от своих размышлений, чтобы посмотретьна мальчика в другом конце каюты. Зачем он понадобился королеве Найссы? Онтакой заурядный. Он — крестьянин, кухонный мальчишка, никто. Конечно, ондовольно милый мальчик, с гладкими песочного цвета волосами, которые постояннопадают на лоб, так что у неё пальцы чешутся их поправить. У него довольноприятное, хотя и обычное лицо, и с ним можно говорить, когда тебе скучно илиодиноко, ссориться, когда нападает раздражение, ведь он совсем ненамного еёстарше. Но он наотрез отказывается относиться к ней с должным почтением — данаверняка и не умеет. Почему к нему такой пристальный интерес? Она гадала обэтом, задумчиво глядя на него.

Ну вот опять! Принцесса сердито отвела взгляд от его лица.Что она вечно за ним следит? Стоит её мыслям отвлечься, глаза её машинальноищут его лицо, хотя в лице этом нет ничего особо занимательного, чтобы вечно нанего смотреть. Она даже ловила себя на том, что выдумывает предлоги оказатьсятам, откуда удобнее за ним наблюдать. Какая глупость!

Се'Недра в задумчивости покусывала локон, пока глаза её невернулись к изучению лица Гариона.

— Заживет рука? — прогремел Бэйрек, графТрелхеймский, который теребил свою длинную рыжую бороду, наблюдая, как ледиПолгара заканчивает перевязку.

— Перелом простой, — объявила она тоном знатока,откладывая в сторону бинты. — А на старом дураке заживает быстро.

Белгарат сморщился, шевельнув уложенной в лубок рукой.

— Не обязательно тебе быть такой жестокой, Пол. —На его старой, цвета ржавчины рубахе виднелись темные пятна грязи и свежаяпрореха — след упавшего дерева. — её надо было вправить, отец, —сказала леди Полгара. — Ты ведь не хочешь, чтобы она срослась криво?

— Мне показалось, что тебе это нравилось, — сказалон с упреком.

— В следующий раз будешь вправлять сам, — холоднообъявила она, поправляя серое платье.

— Мне надо выпить, — ворчливо сказал Белгаратогромному Бэйреку. Граф Трелхеймский подошел к узкой двери.

— Не принесете ли вы кружку пива Белгарату? —окликнул он матроса снаружи.

— Как он? — осведомился матрос.

— Не в духе, — ответил Бэйрек, — и будет ещемрачнее, если немедленно не выпьет.

— Я мигом, — сказал матрос.

— Мудрое решение.

Это тоже смущало Се'Недру. Знатные дворяне из числа еёспутников чрезвычайно почтительно обходились с оборванным стариком, но,насколько она знала, у него не было даже титула. Она с точностью моглаопределить разницу между бароном и генералом имперских легионов, между великимгерцогом Толнедры и кронпринцем Арендии, между Хранителем трона Райвенов икоролем чиреков, но не имела ни малейшего представления, какое место занимают вэтой иерархии чародеи. Её материалистический толнедрийский ум вообщеотказывался верить в существование чародеев. Ясно, что леди Полгара,обладательница титулов половины западных королевств, — самая почитаемаяженщина в мире, в то же время Белгарат — бродяга, лицо без определенныхзанятий. А Гарион, напомнила она себе, его внук.

— Я думаю, тебе пора рассказать нам, что случилось,отец, — сказала леди Полгара своему пациенту.

— Я предпочел бы не говорить об этом, — бросил он.

Она повернулась к принцу Келдару, странному маленькомудраснийскому дворянину, узколицему и ехидному, который с дерзким видомразвалился на скамье.

— Ну, Силк? — спросила она.

— Надеюсь, вы понимаете мое положение, дружище? —почтительно извинился перед Белгаратом принц. — Если я попробую умолчать,она все равно из меня вытянет правду, и, полагаю, самым неприятным образом.

— Я вообще не желаю говорить, ясно вам? — Белгаратотвернулся.

— Я знал, что ты меня поймешь.

— Рассказывай, Силк! — нетерпеливо настаивалБэйрек.

— Все на самом деле очень просто, — сказал емуКелдар.

— Но ведь ты приукрасишь?

— Просто расскажи нам, что случилось, Силк, —сказала Полгара. Драсниец сел.