точнее… когда-то было школой. Я там учился до класса, думаю, третьего. Потом она закрылась.

— Тоже после инцидента? — неожиданно спросил Костя, сразу смекнув, что вопрос достаточно глупый, но все же ему нужно было удостовериться.

— Потому что вы вообще можете себе представить? — спросил водитель. — Когда в один прекрасный день вам говорят, что ваш отец или муж умер в ходе несчастного случая на работе, вместе с полусотней других таких же работяг и отцов? После такого вам захочется отводить своего ребенка в школу? Я могу показаться вам грубым, но это произошло со мной. Я помню все, будто это было вчера. Половина населения решила сразу уехать: кто-то ради заработка в новом месте, кто-то не имел сил оставаться на месте, где умер их дорогой человек. Но факт остается фактом — людям стало плевать на школы, театры и библиотеки. Кстати, о библиотеках! — вдруг воскликнул водитель, моментально переключив свое внимание.

Костю настолько заинтересовал рассказ его проводника, что он не заметил большое темное здание справа.

— Наша библиотека, — продолжал водитель. — Там мы брали книги, читали и учились. Славное мы время проводили. Если хотите узнать об этом поселке больше, можете зайти туда. На удивление она еще работает.

В блокноте появилась новая заметка и о школе, и о библиотеке. От этого Косте становилось грустно. Хоть он и объездил достаточное количество таких вот полуживых населенных пунктов, все же было неприятно наблюдать за тем, как места, где раньше кипела жизнь, теперь просто рушатся под тяжестью времени.

Тем временем машина ехала дальше. Небольшие дома сменяли друг друга, показывая Косте, что людей здесь раньше было в достатке. Только теперь большая часть из них пусты. Не успел он сконцентрироваться на этой мысли, как водитель сказал:

— А вот еще одно наше достояние!

Они выехали в центр поселка. В окне слева показалась небольшая цветущая аллея и фонтан посередине, а за ними располагалось двухэтажное серое здание, со стеклянными окнами на втором этаже. Это было единственное, по-настоящему красивое место во всем поселке.

— А вот это наша мэрия, — заметил водитель. — Кстати, если вы хотите подробнее узнать про нашу историю, то можете заглянуть к мэру. У него все равно дел практически нет. Он у нас человек образованный, может вам всю историю Громова во всех красках пересказать, чтоб прям дух у вас хватит.

Костя несколько дней назад пытался дозвониться мэру, чтобы сообщить о своем прибытии, но у него так и не получилось, ведь в поселке отсутствовала связь.

Они свернули направо, снова двигаясь по небольшой дороге, пока из тумана не показалось высокое здание, сделанное из красного кирпича и окон, которые выходили на улицу. Так создавалось ощущение, будто бы десятки глаз взирают прямо на тебя. Оно-то поразило Костю больше всего.

— Ого, — удивился он. — У вас тут есть такое!?

— Да, когда у нас все было в порядке, — ответил водитель. — К нам и туристы, и специалисты приезжали со всех концов России. Гостиница была битком-набита. Теперь, кроме видимо вас, никто за последнее время сюда никто не заселялся. Впрочем, спросите у Марины, она управляет этим местом, в одиночку. К слову, только заранее предупреждаю. — Водитель скорчил гримасу. — У нее не все дома.

Машина замедлилась. Затем окончательно остановилась у тротуара перед этим высоченным обелиском. Вблизи он казался еще больше и угрожающе.

— Приехали! — заключил старик.

После такой длительной поездки мозг Кости почему-то отказывал вообще что-либо делать, погрузившись в подобие транса, который сложно было чем-то нарушить. Тем не менее он засунул руку в карман, вытащил свертку денег и протянул их вперед со словами:

— Вот, держите. Это вам оплата за проезд.

Старик взглянул на пачку, его лицо изобразило подобие грустной улыбки, после чего уже его ладонь, обхватив ладонь Кости, отодвинуло от себя.

— Нет, не нужно, — сказал старик с грустной улыбкой.

— Почему? — удивился Костя.

— Потому что, молодой человек, старые воспоминания куда лучше любых денег. Мне этого достаточно.

Костя спорить не стал, вместо этого он также улыбнулся в ответ, открыл дверь машины и вышел на свежий воздух, держа в правой руке довольно-таки тяжелый чемодан, второй рукой придерживая сумку через плечо. Уже собираясь уходить, Костя услышал какой-то скрежет. Повернувшись, оказалось, что это водитель открывает свое окно.

— И еще кое-что, — обратился к нему он. — Я предлагаю вам, для начала, поговорить с Мэром, он человек, как я уже говорил, толковый, поэтому можете обратиться к нему за советом.

— Хорошо, спасибо, — ответил Костя.

— Удачи вам! — сказал старик и закрыл свое окно.

Не успел Костя оглядеться, как машина быстро скрылась в тумане, улавливая лишь удаляющийся звук мотора. Он какое-то время стоял как вкопанный возле входа, уйдя куда-то в свои мысли и пытаясь прийти в себя после такого длительного путешествия, пока где-то вдалеке не прозвучала гроза, а затем с неба начало капать.

— Вот черт! — выругался журналист, вернувшись в реальность.

Глава 2

Глаза Кости медленно привыкали к тусклому освещению гостиницы. Перейдя порог, ему в нос сразу впился запах гари и пепла, что было очень странно для подобных мест. Тем не менее он медленно двинулся к стойке регистрации, находящееся в другом конце помещения. На стенах по бокам висело множество черно-белых фотографий с датами и названиями мест, где, видимо, они были сделаны. Костя хотел поскорее отдохнуть после тяжелой поездки, не желая рассматривать эти находки подробно. На самой стойке никого не оказалось, только пустое кресло с огромной закрытой книгой на столе, словно из какого-нибудь музея древностей. Перед ним располагался звонок. Поскольку никого на месте не оказалось, пришлось на него нажать. Громкий звон раздался эхом по всей комнате, взбодрив Костю, но никто не отозвался.

— Эй! Здесь есть кто-нибудь!? — позвал он.

Еще какое-то время все было погружено в тишину, пока где-то в отдалении не послышались еле слышимые шаги. Затем дверь за столом с диким скрипом открылась и из тьмы помещения вышла сгорбленная седая старушка. Ее лицо выражало странную задумчивость, с серым пустым взглядом, но увидев Костю, у нее появилась натянутая улыбка.

— Здравствуйте, — такой же скрипучий