Опустила взгляд на руки. Дрожат, не переставая, с момента, как я сделала последний стежок и чуть не упала, когда напряжение, которое я даже не заметила, резко покинуло тело. А ещё плакать хочется. Нет, рыдать, навзрыд, от понимания, что не жила эти два года, а примитивно существовала, бесконечно убеждая себя, что все так живут и я смогу. Не смогу, теперь точно знаю. В операционной захудалой поселковой больницы я нахлебалась эмоций, которые нельзя было впускать в себя. Они напомнили о том, чего я лишена, о моих мечтах и стремлениях, о жизни, которую я себе рисовала, а потом сожгла этот рисунок дотла и пепел жадно сожрала в глупой надежде что что-то возродится из этого горького чёрного порошка.

– Кто тебя? – Послышался за спиной голос татуированного. То ли он передвигается бесшумно, то ли я слишком погрузилась в себя. Потерял меня из виду, пока беседовал с кем-то по телефону, а я воспользовалась ситуацией и ускользнула через запасной выход на воздух, отдышаться, в этом здании я все лазейки знаю. Всю ночь под его контролем провела, напряг во всём теле не отпускает. Расслабиться хочется, отдышаться.

– Что? – Посмотрела на него непонимающе, а он сел на лавочку и согнулся, опёрся локтями о колени, потёр глаза, а затем густую чёрную щетину, будто она ему страшно надоела, практически мешала жить. Устал. Как и я не спал всю ночь. На операции рядом стоял, и потом ни на шаг не отходил, пока я наблюдала за состоянием прооперированных и параллельно обрабатывала раны остальных его людей, не из благих намерений, их можно было и на растерзание Машке отдать, они точно заслужили эту страшную кару, но если бы я не заняла руки, позорно вырубилась от усталости. Сомнений не осталось, что он главный, что все решения принимает и ответственность за них несёт. Он всё больше напоминал вожака стаи, даже на обработку ран сел последним. Своих людей повсюду расставил, чтобы никто выйти из больницы не мог, меня под свой личный контроль взял. Сто процентов курить хочет, как и я, хотя никогда сигареты в руках не держала. Доктор Разумовский всегда после операции курил, а я рядом стояла, вот и выработалась привычка.

– Изнасиловал кто?

Его вопрос просто разодрал рану, которая только затянулась, в глазах потемнело, рассвет потерял свои краски и всё вокруг стало серым. Одним вопросом он окунул меня в чёрную липкую жижу моего прошлого, в заполненный до краёв чан, из которого я с таким трудом выбралась, но так и не отмылась, а мою недавнюю эйфорию просто утопил в нём. Я застыла, скованная своим кошмаром, который как кокон из колючей проволоки парализовал меня, сжимаясь на теле, одним моментом напоминая о всей боли, что я познала. Не понимала, что смотрю ему в глаза, что дрожу как зайчонок, что слёзы заволокли глаза. Отказывалась осознать, что он действительно это спросил, что я не ослышалась, что это не результат принятого коктейля эмоций этой ночи. Поздно спохватилась, что только что выдала себя, подтвердив его ничем не подкреплённую, нелогичную догадку. Но на чём-то она была основана, что-то он увидел во мне. Дышать. Главное дышать.

– Значит, не ошибся. – Произнёс он самому себе, пока я пыталась собраться.

– Ошиблись. – Вполголоса, глупо и неубедительно. Только хуже сделала. Он всё замечает и подмечает. И моя интонация жалкая выдала меня с потрохами. Пусть притворится, что поверил. Пусть остановится и больше ничего не говорит. В его взгляде жалость, которую я не выношу, которая стала тонким мостиком к причине моего жалкого существования.

– Нет, санитарка, не ошибся. Хотя какая ты санитарка, ты хирург, не меньше. Я многое повидал, но такого хладнокровия как у тебя ещё не встречал. Резать людей не каждый может, а ты это делаешь мастерски. Я залюбовался даже. А швы какие красивые накладываешь и так легко это делаешь, высший класс. Моих парней с таким усердием ещё никто не зашивал. И сразу видно, что не от страха ты стараешься, а делаешь на своём профессиональном автомате.

– Я обычная санитарка. – Произнесла так, чтобы он понял, что его умозаключения относительно меня лишние и не к месту.

– Как скажешь. Не буду тыкать тебя в тупость твоих слов и идиотизм попытки обмануть меня. Только ты на мой вопрос не ответила. – И смотрит мерзко пристально, с издёвкой, свысока, одновременно спокойно и расслабленно.

– Ответила. – Голос будто сел и каждое слово приходилось из себя выдавливать.

– Судя по тому, что ты здесь, он жив и здравствует.

– Ни к чему весь этот разговор. Лучше бы поинтересовались состоянием ваших друзей.

– С их состоянием всё отлично, благодаря тебе. Наши врачи будут через десять минут. Хочешь его убить? – Произнесённая татуированным, эта фраза прозвучала так обыденно, что сомнений, что он связан с криминалом не осталось.

– Нет. – Твёрдо ответила я.

– Почему? Он же тебя поимел так, что ты теперь от мужиков шарахаешься, в глуши этой себя хоронишь, другим человеком притворяешься.

– Человеческая жизнь священна.

– Похоже, ты действительно в это веришь. Давно это произошло? – Не унимался он.

– Вы издеваетесь? – Не выдержала напора, повысила тон. – Может, вам во всех подробностях описать весь процесс?

– Если тебе от этого станет легче, но я предпочёл бы имя и адрес. – Пожал непринуждённо плечами, будто мы о погоде разговариваем.

– Не станет. – Больше огрызнулась, чем просто ответила. – Хотите знать кто он. Что ж, он такой же, как и вы, человек способный вынести свой личный приговор и исполнить его. – Татуированный поморщился, желваки заиграли от напряжения. Не понравилось сравнение? Или то, что я попала в точку? – Прежде чем отрицать, ответьте, если бы ваши друзья не выжили, что бы вы сделали?

– Мы этого уже не узнаем. – Холодно и равнодушно, но всё это напускное.

– Не разочаровывайте меня. Какими бы были последствия моего дерзкого обещания?

– Окажись ты лгуньей… Отправили бы тебя развлекать их на тот свет. – Эти слова окончательно вышибли меня из колеи. Они были как привет из прошлого, эхо дежавю. Я неосознанно поморщилась и отвела взгляд в сторону, попытавшись скрыть истинные эмоции. Не хотела, чтобы татуированный заметил ещё хоть что-то.

Вдалеке виднелся столб пыли и слышался шум. Ехало несколько машин на большой скорости. Стащила с себя халат, бросив на лавку рядом с татуированным, вызвав на его лице ухмылку.

– Точное описание операций, список и дозировка примененных препаратов на тумбочках рядом с кроватями. – Развернулась, чтобы уйти. Это был идеальный момент. Он за мной не последует и удерживать вряд ли станет. Всё, что могла я сделала. Думаю, сейчас здесь будет целая делегация, которую он должен встретить лично. А я больше не могу и не хочу никогда разговаривать с ним.

– Я тебя не отпускал. – Расслабленно произнёс, медленно поднимаясь, демонстративно убирая руки в карманы, показывая, что останавливать не станет.

– Мне ваше разрешение не нужно. Прощайте.

И не дожидаясь его следующей реплики отправилась к себе, высыпаться. Плевать, что сумка осталась в больнице. Заберу её, когда они все уедут, а я приду в себя.