Горячая ладонь скользнула ниже, к плечу, коснулась локтя, запястья.

Поля, точно со стороны, наблюдала за тем, как Слава наклоняется к ее ладони, зажатой в его руках.

Он удерживал ее взгляд, не отпускал, точно под гипнозом. Обжигал ее черными тягучими дьявольскими омутами.

Твердые губы коснулись ее кожи на запястье. Все в пределах приличия. Обычный галантный поцелуй дамской ладони. Но ведь нынче никто уже так не поступает. Никто не целует рук дамам в знак приветствия.

И совсем некстати Полина вспомнила, как меняются Славины зрачки в минуты близости. Вспомнила вкус его губ и поцелуя. Вспомнила, приятную тяжесть мужского тела и обжигающие ладони в своих волосах, спутанных, мокрых от морской воды.

Кажется, у Полины в голове что-то щелкнуло от этих воспоминаний.

А нет, это распахнулась дверь за спиной Барновского. И Архипова с облегчением выдохнула. Нельзя не воспользоваться таким шансом и сбежать, теперь уже в нужную комнату.

– Вратислав Павлович, вам звонок, – негромко сообщил помощник Барновского.

Полина не запомнила имени мужчины. Только фамилию. То ли Белый, то ли Беляев. Ах, да, Белявский.

– Полина Владиславовна, здесь все документы и родословная щенка, – негромко заговорил Барновский, протягивая ей те самые бумаги.

Поля кивнула. Ей казалось, что документы жгут ей руки. Но не взять их нельзя.

Белявский намеренно, скорее всего, не закрыл за собой двери. Из кабинета было видно, как дом наполняется гостями. И Поля вспомнила, ведь у нее сегодня праздник. А Слава Барновский – никто для нее. Прошлое. Ненужное и забытое.

– Благодарю за подарок, господин губернатор, – подчеркнуто вежливо произнесла Поля.

– Заместитель губернатора, – пробормотал Барновский, а Полина лишь хмыкнула.

– Уверена, это лишь дело времени, – кивнула она на прощание и вышла с гордо поднятой головой и тявкающим щенком на руках.

***

– Ты знал? – рыкнул Слава, как только девчонка исчезла за поворотом. – Белый? Ты, на хрен, знал, кто она? И не сказал?!

– Слава, что бы это изменило? – буркнул Федор.

Барновский тряхнул головой. Что бы изменило? Ничего! Или все!

Славик сжал кулаки до хруста. Он же едва не сорвался. Держался из последних сил. Если бы Белый не вломился сейчас в кабинет, он бы... с Полиной... Он не знал, что сделал бы. Но явно то, чего Влад Архипов не одобрит.

Слава залпом проглотил содержимое в стакане, отобрав тот у Федора. Спиртное не помогало. Становилось только хуже. Потому что нежный аромат духов ничем не вытравить, из легких, из мыслей, из памяти.

Дьявол! До чего же она красивая, эта девочка... До чего же красивая... У него дух перехватывало каждый раз, когда он видел ее год назад, когда вспоминал все эти месяцы, недели, дни. И сейчас...

– Вера Геннадьевна звонит в третий раз, – сообщил Федя.

– В жопу ее, – выдохнул Барновский и уперся кулаком в стену, пытаясь хоть так найти опору после того нокаута, в который его отправила судьба. – Отмени все встречи. Я остаюсь до завтра.

– Слава..., – покачал головой Белый.

– И номер в отеле забронируй, – будто и не слышал предостережения друга, произнес Барновский.

А взгляд, словно магнитом, потянуло в сторону окна, выходящего в сад. Слава неосознанно выискивал хрупкую фигурку в вечернем наряде.

И нашел.

Девчонка о чем-то весело болтала с гостями. Улыбалась. Смеялась. Обнималась.

Слава тряхнул головой, пытаясь привести мысли в порядок.

Наилучший и правильный вариант – уехать прямо сейчас. Попрощаться с Владом и Арией Борисовной. Даже не смотреть в сторону Полины Архиповой. Просто сесть в тачку и свалить.

Белый сто раз прав. Миллион раз прав. Так было бы лучше.

Но нет, Барновский уже выходил в сад, к гостям и хозяевам особняка. Не сводя жадного взора с идеально прямой спины и красиво уложенных волос, он медленно сокращал расстояние.

Черт, он ведь помнил, каковы эти волосы наощупь. Помнил, как в них путается рассветное солнце. Как они темнеют в воде. Как гладкими прядями оборачиваются вокруг его ладони. Идеальный и самый дорогой в мире шелк.

Глава 3

– Что у тебя случилось? Ты какая-то нервная, Поля, – участливо произнесла Лада, а Архипова отвернулась и уставилась в свою тарелку. Полную. Не тронутую. Полинке и кусок в горло не лез.

– Лада, я потом обязательно все тебе расскажу, – пообещала Полина и пригубила шампанское из бокала. – Скажи лучше, как твое самочувствие?

Архипова скосила взгляд на округлый и очень аккуратный животик подруги. Вся семья знала, что через несколько недель на свет появится еще один Архипов. Но имя будущего крестника Полинки вредные родители пока держали в секрете. Впрочем, Архипова даже не обижалась на брата и лучшую подругу. Главное, что малыш и будущая мамочка здоровы.

– Наше самочувствие прекрасно, – фыркнула Лада, – хочу танцевать. Но живот некуда девать. Слушай, Поль, а давай ты с Тимом потанцуешь? Я хоть погляжу, полюбуюсь со стороны. Заодно и Тимофея Владиславовича позлим. Он ведь не любит танцевать.

– Да мне как-то тоже не хочется, – отмахнулась Полина и заметила, что подруга слишком подозрительно смотрит ей за спину.

Полина пальцами сжала хрустальную ножку бокала. На миг прикрыла глаза, уговаривая себя, что нужно реагировать спокойнее. И пусть Барновский уже материализовался рядом с ней, убивать его за это не стоит. Иначе целая страна потеряет такого важного политика. А семья Барновских – отца и неверного мужа.

– Прошу прощения, милые дамы, – раздался спокойный размеренный голос прямо над головой Полины, – могу ли я пригласить на танец именинницу?

– Разумеется, нет! – фыркнула Полина.

– Разумеется, да! – возразила Лада, мило улыбаясь гостю.

Барновский терпеливо ждал, когда Полина встанет из-за стола и поправит платье.

Черт возьми! Вот бы прямо сейчас земля разверзлась под ногами Барновского, и сам дьявол утащил бы его в ад! Полина была бы чрезмерно рада такому повороту.

Но ничего не происходило. Играла медленная композиция. А другие пары тоже уже выходили в центр круга.

Ладонь Полины была крепко зажата в сильной мужской руке. Архипова едва заметно кривилась, всем своим видом показывая, что Слава держит ее чрезмерно сильно. Но это, конечно же, ложь.

Сильная и большая ладонь держит тонкие пальцы Полины аккуратно. А вторая ладонь бережно устроилась на пояснице. Ничего пошлого, все в рамках приличия.

Однако Полине казалось, что крупная фигура Барновского слишком