«Спасибо. Но я очень занят».

Ого. Вот это новости. Чтобы Матвей отказался от приглашения посидеть по-мужски? Читайте: захватить ноут и уйти в него часа на четыре? Ноут – одна из самых привлекательных моих черт в глазах Матвея. И одна из трёх причин, почему он со мной дружит. Заметьте, это он сам мне и сказал.

«Чем это?»

Дожидаясь ответа, я без особого энтузиазма сходил проведать супчик – естественно, исключительно здоровый и суперполезный. Ох, тоска какая.

Блям.

«Я в библиотеке».

«И что ты там делаешь, Гермиона?»

«В читальном зале».

«И что ты там делаешь?»

«Здесь есть компьютерный отдел».

«И что ты там…»

Этот человек – типичный «дятел». Он не может написать одно нормальное сообщение, из которого собеседнику всё станет понятно, а вместо этого пошлёт десяток текстов в одно-два слова, из которых не понятно будет ничего. Что характерно, он и разговаривает примерно так же: десяток предложений и полная неразбериха.

Во время особенно долгой паузы я успел посмотреть кусочек клипа Билли Айлиш и поздороваться с Вельзевулом. Уныльняк-уныльняк и катастрофа, соответственно.

«Если хочешь, приходи».

Ну наконец-то. Его высочество снизошли.

«А оно того сто́ит?» – поинтересовался я уже из чистой вредности.

В глазах Матвея любой вопрос уровнем пониже, чем «Как устроено мироздание, и в чём его смысл?», не сто́ит ничего.

Блям.

«Сто́ит».

Ого. Ого-го!

Я вытряхнул из рюкзака школьное барахло, сгонял на кухню за полуторалитровой бутылкой изотонической супер-эктив-вита-минералки, подхватил как будто ничуть и не полегчавший рюкзак и дунул в библиотеку.

Не то чтобы меня так уж взбодрила перспектива увидеть этого человека, что бы он там ни затевал. Во-первых, мы с ним расстались на школьном пороге полчаса назад. Во-вторых, Матвей не из тех, встреча с кем вас взбадривает. Он тип, вообще говоря, депрессоватый. Не человек-фейерверк – никак. Это мне постоянно приходится за двоих жечь.

Но вот что меня вообще не бодрит – так это системы уравнений. Ничуточки. Уж лучше прогуляться по удивительно жаркому для апреля солнышку, пусть даже и в библиотеку, хотя я предпочел бы двинуть прямиком к порталу в иной мир. Желательно из вселенной «Экспансии». Да ладно, любой сойдёт – лишь бы с приключениями и технологиями, а не с уравнениями и зожным супчиком.

Жизнь, однако, несправедлива.

В читалке было светло, просторно, довольно зелено (на подоконниках и по углам стояли горшечные растения) и пыльновато. Из экономии вместо нормальных столов здесь поставили рядками школьные парты. А потом внезапно пустились шиковать и завели микроскопический уголок хай-тека: три надсадно жужжащих компьютера, ископаемый матричный принтер и Интернет.

Знакомая черноволосая макушка торчала в хай-тек-уголке из-за самого дальнего монитора. Точнее, возвышалась над ним сантиметров на двадцать. Этот человек – дылда. И в любую погоду носит бурый свитер с воротником аж до самого подбородка.

– Ну, здравствуй, Матвей, – степенно проговорил я, бросая рюкзак на соседний стул и водружая минералку перед клавиатурой.

Хоть в этом повезло парню. Знаете как сложно препираться с кем-то по имени Матвей?

– Здравствуй, Лекс, – серьёзно отозвался Матвей.

У меня тоже есть особые причины дружить с Матвеем. Например: он – единственный в мире человек, который с первого же раза стал звать меня так, как я попросил. Без подколок. Без малейших признаков непонимания.

– Так что тут у нас? – деловито бросил я, мельком оглядев читалку.

Парочка ботаников у грязноватого окна за бастионами книжек. Рыженькая девчонка. И ещё какой-то, предположительно, дрейнер в натянутой до бровей шапке, явно промахнувшийся дверью. Публика так себе, но лучше, чем ничего.

– Справляешься? Пока на «джаве» пишешь или уже дальше пошёл? Как тот фрагмент кода подправить, разобрался?

– Какой фраг…

Я благодушно похлопал его по плечу:

– Да ладно, изи. Если что, я подстрахую.

Девчонка со светло-рыжим пучком на макушке сидела ближе всех, но сделала вид, что не слышит: ну очень интересная книга «Основы анатомии, физиологии и биомеханики человека». Лицо дрейнера скрывали торчащие из-под шапки пряди волос – стиль «для Джона Уика настали трудные дни». Ботаны, наверное, и вправду не слышали.

Матвей моргнул. Он всегда всё слишком буквально воспринимает.

– Э-э… Спасибо.

– Без проблем. Обращайся.

Я в последний раз хлопнул его по загривку, подтянул себе стул, плюхнулся на него и вытянул ноги в проход.

Так уж сложилось, что у Матвея нет родителей, а есть только бабушка. А бабушки в высоких технологиях обычно не очень. Так что и компьютера у этого человека тоже нет.

И это притом, что если и есть в нашем классе, и даже, наверное, во всей школе, такой учащийся, которому категорически нельзя жить на свете без компа, так это Матвей. Потому что, будь его бабушка хоть чуточку похай-тековее, он бы уже давным-давно трудился над Нобелевкой в каком-нибудь спецколледже. А не с нами, посредственностями, кис.

Жизнь несправедлива.

С минутку я попечалился над этим фактом, а потом повторил уже нормальным тоном:

– Так что тут у тебя?

– Ннну-у-у-у… – Матвей рассеянно отвёл с глаз чёлку, есть за ним такая привычка. – Дело в том, что я уже очень давно собирался проверить, смогу ли написать скрипт, способный в автоматическом режиме искать бэкдоры в алгоритмах шифрования, что помогло бы обойти системы сквозного шифрования, часто используемые в…

– Дружище, – проникновенно произнёс я, вклиниваясь в его монотонную тираду: – А помнишь, я тебе говорил, как здорово, когда ты сразу переходишь к сути?

Матвей моргнул снова.

– Я попытался взломать базу данных Роскосмоса.

А как же. Действительно: чем ещё заняться после уроков, если ты – Матвей?

– Ну-ну. – Я бы похлопал его ещё раз, но поза была неудобная. – Ничего страшного. Не расстраивайся. С первого раза ни у кого не получается.

– Это был не первый раз.

– Со второго раза.

– Это был не…

– Да и ладно, со стопятьсот-какого-там раза – всё равно, дело это непростое, сам понимаешь. Надо приноровиться, набраться опыта… Вот сейчас ты бы передохнул, а завтра, с новыми силами…

– У меня получилось.

Настала моя очередь моргать:

– Э?..

– У меня получилось, – терпеливо повторил Матвей. – Только почему-то оказалось, что я внедрился не совсем в Роскосмос, а в какую-то другую организацию, явно теневую. Вероятно, в дочернюю компанию или филиал. Ничего более определённого в настоящий момент я сказать не могу, потому что… у тебя рюкзак шевелится.

– Что… шевелится?

Я покосился на вышеупомянутый предмет на стуле. Потом вывернул шею и внимательно оглядел своего