место в своё свободное время, даже в дурную погоду, так что, наверное, будет не против остаться здесь навсегда…

Ах, забыла сказать. Господин Куросаки — это тот человек, помнишь, с чёрными волосами и в очках, который был с Икари на суде, «представитель». Я хотела его нарисовать, но… Как-то не получается сейчас.

Я спросила его, были ли они друзьями с Икари. Он сказал, что они были больше, чем друзьями. Я вся покраснела, а господин Куросаки добавил, что раньше они были напарниками. Давным-давно… Он улыбался, когда говорил об этом, Нана, но знаешь… Такой, пустой улыбкой.

Ещё Куросаки сказал, что мы скоро встретимся.

…Нана, можно вопрос? Если это был не сон, тогда… Нет, извини. Глупости. Спокойной ночи.

…

Следующий день: мы действительно встретили господина Куросаки. Он — наш новый учитель и куратор.

У меня вырвался вздох, когда я прочитал запись до конца. Ещё ни разу Ямато не писала такие заунывные строки. Немудрено. Даже на меня, человека привычного, смерть Икари произвела неприятное впечатление. «Ято» же мало того, что знала его несколько дольше, помимо этого была юной и впечатлительной девушкой.

Мой взгляд опустился на предпоследний абзац. Если это был не сон… Ямато была неглупой девушкой. Немного наивной, слишком доброй и неловкой, но неглупой. Она понимала, что если всё то, что она помнила как сон, происходило взаправду, все мои пируэты, уничтоженные стены, заклятия и прочие странные действия, — это явно нельзя было объяснить обыкновенным раздвоением личности.

Сперва я собирался соврать. Написать, что я, Нана, нашла удивительный способ овладеть силой нашего СТРАЖА. Что это совсем несложно, что, если она хочет, я могу и её научить. И вот я уже вдавил стержень в мягкую страницу… Но потом замялся.

Нет… Это было неправильно. Я был уверен, что Ямато поверит в мою ложь, причём с радостью, и даже если у неё появятся сомнения, она похоронит их глубоко в своём сердце… И всё же мне не хотелось врать.

Поэтому я перевернул страницу и написал:

«Я — НИС».

3. неловко получилось

Затем зачеркнул эту фразу и пустился в немного более абстрактные размышления о природе Мультивселенной и о том, что существуют особенные создания, которые могут проникать в другие миры, что некоторые из них бывают злыми (НИСы), а другие — добрыми (Нана), и что Ямато совершенно нечего опасаться, и что я приложу все усилия, чтобы сохранить её жизнь, а также целостность её мира.

В конце я приписал:

«Извини за ложь. Я не хотела тебя напугать.

P.S. Мне правда нравятся чизкейки».

Как-то так… Даже почти правдиво получилось.

Всё ещё существовала опасность, что дневник Ямато прочитает кто-нибудь другой… Но и пусть. Даже если меня посчитают НИСом, в этом мире ещё не было ни одного разумного представителя данного племени. Никто не станет убивать Ямато — напротив, с ней, со мной, захотят поговорить.

Возможно, с моей стороны было даже правильно «выйти на свет». В ближайшее время, может статься, мне придётся совершать не меньше странных действий, чем когда я спасал Нанако. В какой-то момент шишкам из министерства может надоесть каждый раз собираться на трибунал, и они решат ликвидировать Ямато от греха подальше. Иной раз честность — лучшая политика.

Я закрыл дневник, потянулся и сразу удивился, какое одновременно мягкое и негибкое — Ямато не помешает заняться гимнастикой, — было мое тело.

Что теперь?

Я посмотрел на часы.

04:16

Школа откроется только через пять часов. Выйти прогуляться? Опасно. Тогда может…

Тук-тук-тук!

Вдруг в дверь постучали. Я замер.

— Ямато… — с другой стороны раздался приглушённый женский голос. — Всё в порядке? У тебя свет горит, и я подумала…

— Да… Всё в порядке. Извини, я… На секунду включила.

Дверь приоткрылась, и в проёме показалась немолодая женщина с розовыми волосами и светлым лицом, одетая в ночную сорочку. Она посмотрела на меня беспокойными тёмными глазами и спросила:

— Я выключу тогда… Ладно?

— Хорошо.

Сам того не замечая, я повернулся и свёл колени.

Женщина щёлкнула выключателем. Стало темно.

— Ложись. Тебе утром в школу.

— Хорошо… Мама.

Тёмная фигура кивнула и закрыла за собой дверь.

Я выдохнул, встал со стула и стал забираться под одеяло. Совсем забыл… У Ямато же были родители. Мама и папа. Интересно, что они думают о новой профессии своей дочери?.. Беспокоятся, наверное. Я вспомнил взгляд, которым женщина смотрела на меня, на Ямато, свою дочь, и у меня стиснуло сердце.

И всё же, что мне теперь делать? Я накрылся одеялом по шею и сложил руки на затылке. Просто подождать? Скука смертная. Или вернуться в дом на берегу? Тогда пройдёт два дня… Наверное. Я всё ещё не совсем понимал, как работает разница во времени, но и рисковать мне не особенно хотелось.

Мой предшественник говорил, что мне следует найти себе как можно больше разных носителей. Может, пора воспользоваться его советом и подыскать ещё кого-нибудь в рамках этого же мира?

Да, хорошая идея. Но как это сделать? Туман всё ещё был чрезвычайно густым. Если я просто выйду на улицу и буду брести туда, куда мне покажет компас, я только заплутаю. А может и вовсе свалюсь с обрыва в море. Носителей вообще было немного. Возможно, мне придётся пройти несколько километров, прежде чем я смогу найти…

Стоп.

В моей голове точно сверкнула молния.

Подождите… У меня уже был другой носитель в пределах этого мира — тот самый мальчик, роды которого я принял. Более того, я и так собирался его навестить, чтобы проверить, исполняет ли Киёко мои наставления. Так почему бы не совместить полезное с полезным?..

Я уже собирался откинуть одеяло и подняться на ноги, как вдруг вспомнил, что делать этого ненужно; тогда я наоборот закрыл глаза и погрузился в дрёму.

Покинув Ямато, я сосредоточился на своей метке, пальце, который оставил внутри ребёнка. Какой это был, ещё раз? Безымянный? Я попытался им пошевелить, и меня тотчас заволок голубоватый вихрь…

В следующую секунду мир одновременно расширился и сжался. Я обнаружил себя в горизонтальном положении. Слева и справа возвышались деревянные решётки. Тюрьма? Нет… Вернее, почти — это была колыбель.

Я уже собирался приподнять свою маленькую голову, как вдруг совсем рядом запел выразительный голос:

— …Хвала великой матери, которая породила чадо, кое положит конец бренному миру сему…

— Хвала! — ответил многоголосый хор.

Я повернул голову и вдруг, к своему удивлению, обнаружил, что нахожусь не в больнице и не в детской комнате, но в просторном зале, битком набитом…