– Давно вы в городе?

– Три дня, – слегка опешив, ответила та. – Как вы узнали?

– Вы всё ещё пахнете морем.

Девушка не нашлась, что сказать, а Шандор, помолчав, продолжил:

– Где остановились?

– В пансионе «Сирень». В Садах Табачников.

Сыщик кивнул, словно с чем-то соглашаясь. Потом заговорил деловито, даже немного суховато:

– Пять крон в день, работа на выезде – крона сверху. На вас будет забота о порядке в конторе, приём звонков, документация, и так далее. Вы умеете стенографировать?

– Немного.

– Вам нужно будет записывать беседы с клиентами, не упуская ни одной детали. Это важно. Можете применять любые системы, свои собственные сокращения – главное, чтобы потом, при перепечатывании на машинке, ничего не было упущено. Печатаете на машинке?

– Да.

– Замечательно. Проблемы с законом?

– Никогда не возникали.

Муримур фыркнул. Лайош бросил в его сторону недовольный взгляд, но компаньон уже снова скрылся за развёрнутой газетой.

– Да, простите. Позвольте представить: господин Равири Те Каеа, – Лайош раскрытой ладонью левой руки указал на драконида. Тот отсалютовал девушке своей кружкой. – Господин Абекуа Вути, – сыщик, также раскрытой ладонью, но теперь правой рукой, указал на муримура. Тот опустил газету и кивнул, продемонстрировав в широкой усмешке теперь уже два клыка. – Мои компаньоны. Завтра в девять часов ждём вас.

– Вы даже не спросили, согласна ли я на ваши условия, – в тоне Виолы проскользнули нотки разочарования.

– Вряд ли вы проделали путь через половину города только для того, чтобы прицениться. Думаю, вам точно так же нужна эта работа, как нам – хорошая секретарша. Даже, – тут глаза сыщика заговорщически блеснули, – если вы на самом деле не владеете стенографией и не умеете печатать на машинке…

Мадемуазель Энне покраснела, но прежде, чем она успела что-либо сказать, Лайош закончил:

– …вы нам всё равно подходите.

– Он у нас эксперт, – иронично просипел Равири, делая глоток из кружки. – Тьфу. Всё равно горький получился!

Глава 2. Шепчущие тени

Когда-то Овражки были скоплением переулков на крутых склонах левобережных холмов, прямо у крепостных стен. Здесь в маленьких домиках, тесно прижавшихся один к другому, селились гарнизонные офицеры и мастеровые, обслуживавшие крепость. Со временем цитадель потеряла своё оборонительное значение, большую часть старых стен и валов срыли, проложив обсаженные каштанами бульвары, а взамен крохотных домишек и лабиринта проходных двориков появились отдельно стоящие особняки в окружении ухоженных садов.

С тех пор Овражки заняла старая аристократия – те, кто с гордостью прослеживал свой род едва ли не до момента основания города, либо те, кто получил свой титул ещё во времена, когда на стенах цитадели несла постоянный дозор бдительная стража. Впрочем, в последние лет пятьдесят на смену некоторым прежним жильцам, чьё семейное древо окончательно ушло в небытие, стали являться новые. По большей части это были дельцы, сколотившие капиталы в промышленности, в банковском секторе или на бирже, так что коренное население Овражков смотрело на таких соседей с неудовольствием, а их неприятностям радовались если и не напоказ, то уж за глаза точно.

Лайош Шандор и Виола Энне выбрались из кэба напротив несколько запущенного, но всё ещё красивого и добротного дома, построенного лет двести назад. Сыщик сверился с визитной карточкой, которую накануне днём принесла в контору горничная. К карточке прилагался весьма щедрый гонорар – только за то (как поясняла надпись на обороте визитки), чтобы глава агентства «Зелёная лампа» посетил потенциальную клиентку лично.

– «Поместье Роуз-Холл, мадам Ульм», – он вытащил из кармана жилетные часы с двумя продольными вмятинами на крышке, сверился с ними, и спрятал обратно. – У нас ещё пять минут. После вас, мадемуазель, – Шандор придержал калитку.

Сад явно начали приводить в порядок, но ножницы садовника ещё не коснулись большинства розовых кустов, подаривших поместью его название. Несмотря на позднюю осень, среди уже поникших листьев кое-где сохранились одиночные бутоны – алые, жёлтые, белые. Эти последние цветы выглядели странно и чужеродно, только усиливая ощущение уныния и тоски от окружающего пейзажа.

– Понадобится немало денег и времени, чтобы привести тут всё в приличный вид, – заметил Лайош, шагая по дорожке. Камни в ней в основном были старые, позеленевшие от времени и дождей, но в некоторых местах попадались и уложенные совсем недавно.

– Хозяева стараются, – заметила Виола.

– И не хотят, чтобы старания пропали даром.

Дверь им открыла уже знакомая горничная, которая немедленно провела визитёров в гостиную. Здесь навстречу гостям из кресла у камина поднялась пухленькая женщина с замысловатой причёской. Сложное сооружение парикмахерского искусства было призвано сделать даму визуально выше ростом, но вместо этого скорее придавало ей сходство со сдобным пирожным, украшенным завитками крема. У мадам Ульм были тонкий голосок, временами скатывавшийся в едва слышный шёпот, и заплаканные глаза.

– Всё, что я вам хочу рассказать, чистейшая правда! – с порога заявила она. Затем смутилась и добавила растерянно. – Добрый день, господин Шандор.

– Мадам Ульм, – сыщик снял цилиндр и изобразил вежливый полупоклон. – Моя ассистентка и секретарь, мадемуазель Энне. Не волнуйтесь, пожалуйста, и расскажите, что именно произошло.

– Меня выживают из дома.

– Враги? Соседи? Родственники?

– Привидения.

Удивление промелькнуло на лице сыщика, но спустя мгновение оно вновь приняло спокойное и участливое выражение.

– Мадемуазель Энне, – Лайош приглашающе указал Виоле на одно из свободных кресел.

– Да-да, присаживайтесь, прошу! – засуетилась мадам Ульм. – Выпьете чего-нибудь?

– Благодарю, не стоит беспокоиться. Итак, привидения?

– Да, – хозяйка наполовину села, наполовину упала без сил в своё кресло, и вытащенным из кармашка кружевным платочком принялась промокать глаза, снова наполнившиеся слезами.

– Может быть, в таком случае, вам следовало пригласить фратера?

– Мы уже приглашали. Трёх! Они прочли молитвы, освятили весь дом, но это ни капельки не помогло.

– А Канцелярия?

– Когда святые отцы ничего не смогли сделать, мы обратились в Канцелярию. Они прислали двух констеблей и сержанта, те осмотрели весь дом – и ничего не нашли.

– Почему же вы считаете, что я смогу что-то сделать?

Мадам Ульм замялась, но затем, теребя в руках платочек и упорно не желая встречаться с сыщиком глазами, тихо-тихо забормотала:

– У вас… у вас есть определённая репутация, господин Шандор.

– В самом деле?

– Да. Про вас говорят, что вы уже решали загадки,