— А ты не выдержала напора обаяния настоящего орловского рысака, — смеялся в ответ Анатолий Семенович и подмигивал Максиму.

В этот момент Максим смотрел на отца глазами матери и видел перед собой голубоглазого, начинающего лысеть шатена среднего роста с очаровательной улыбкой. Не красавец, но для Максима отец всегда и во всем был эталоном. Максим помнил, как в детстве, когда они жили в Домодедово, а родители работали в Москве в каком-то конструкторском бюро, всегда страшно скучал по отцу. Он не мог дождаться выходных, когда ему не надо будет идти в садик или в школу, а родители никуда не уедут, а останутся дома. Тогда он не отходил от отца ни на минуту. Им всегда было интересно вдвоем.

Потом грянула перестройка, она и помогла Анатолию Семеновичу изменить жизнь своей семьи. Тогда уже кандидат наук, он ничего не продавал, ничего не покупал, как это делали другие, а работал оператором по перевозке контейнеров для экспедиторов. Сначала эта работа носила разовый характер, бывала от случая к случаю, потом образовалась маленькая фирма-экспедитор по перевозке транзитных грузов в контейнерах. Фирма постепенно разрасталась, обрастала постоянными клиентами, расширяла территорию перевозок и постепенно же стала солидной, авторитетной фирмой в Москве, а Анатолий Семенович стал ее директором.

В семье появились деньги и как следствие — квартира почти в центре Москвы. Максим видел, что отец всегда легко расставался с деньгами. Он замечательно легкий человек во всем. У него много друзей и знакомых, причем одних — настоящих, а других — хороших еще с институтских времен. Наверное, и родители, и друзья отца повлияли на то, что Максим, окончив школу в Домодедово, поступил в их родной институт.

И в школе, и в институте Максим учился легко и весело. Внешне он походил на мать: густые волосы пшеничного цвета, красивой формы нос и глаза. Его глаза отличались от материнских по цвету: они были скорее серыми, чем голубыми. Характером же он пошел в отца, поэтому у Максима всегда было много друзей и подруг. К наличию большого количества последних в семье относились настороженно, но терпимо.

— Когда же наконец ты определишься, сын? — вопрошал Бернадский-старший своего отпрыска, рассматривая фотографии с какой-нибудь очередной вечеринки.

Повод для волнений у отца Максима, конечно, был. Максим уже два года после окончания института работает в его фирме и давно вырос из детских штанишек.

— Ты же вроде без комплексов, чего же ты так долго выбираешь себе спутницу жизни, — недоумевал отец, который сам женился, будучи еще студентом.

Но Максим так не считал. Один комплекс за собой он знал и называл его комплексом хорошего человека. Вырос он в образцовой семье, где царили любовь, взаимоуважение и взаимопонимание, где ценили дружбу, человечность, интеллект. Теперь он за версту чуял лицемерие, снобизм, идиотизм в любой стадии. И если девушка рыдала из-за сломанного ногтя, завидовала подруге, которая приобрела сумочку от Гуччи, а на тусовку со звездой рвалась, как в бой, Максим просто переставал ее замечать. Зато он стал замечать, что таких девушек в Москве становилось все больше.

— Поеду я, наверно, за невестой в Полоцк, — заявлял он со смехом.

Родители, конечно, тоже смеялись:

— Да ладно, подождем еще! Зачем же за границу ехать? В конце-то концов, какие еще твои годы! Да, грядет четвертак. Но это же детский возраст!

Но они не хотели сидеть и ждать сложа руки. Результатом их активной деятельности в этом направлении стала отдельная квартира для Максима, которую они построили на Юго-Западе столицы. Предоставление сыну относительной свободы стало основной целью этого крупного предприятия. Потом у Натальи Борисовны появилась идея найти невесту для сына на одном из модных курортов. Она некоторое время работала в этом направлении, но вскоре сама же эту свою идею и забраковала:

— Нет, Макс, у них в голове одни мини-бикини и номера счетов в банке.

О семейной проблеме Бернадских — почему их красивый и во всем благополучный сын не может найти себе невесту — знали почти все друзья семьи и иногда над этим подсмеивались.

— А все почему, Макс? Да потому, что ты жизни не знаешь! — сделал почему-то именно такой вывод старый институтский друг Анатолия Семеновича — Валериан Всеволодович Дробышевский.

Все вместе это произносилось трудно, поэтому друзья и знакомые предпочли этому более лаконичный вариант, и Валериан Всеволодович Дробышевский стал просто Вселдычем. В фирму Бернадского-старшего он пришел много раньше Максима. Семьи Дробышевских и Бернадских дружили еще с институтских времен, а когда-то мечтали даже породниться. Но Максим воспринимал Ольгу Дробышевскую только как сестру, с ее братом Андреем, несмотря на то что тот был на пять лет младше Макса, они дружили. Встречались почти каждый день, потому что Андрей, учась в двух институтах, еще умудрялся подрабатывать в фирме Бернадского-старшего: вечерами он сидел за компьютером и вводил для слежения в базу данных номера контейнеров.

— Мы с Андрюхой летим в конце августа в Горную Шорию. Давай и ты с нами! — предложил Вселдыч после своего замечания о незнании Максимом жизни.

Максим знал, что в этом горном таежном краю у Вселдыча живут родители жены — его любимые тесть и теща.

Ехать с родителями в Турцию Максиму не хотелось. В Москве ему было скучно. О Горной Шории Максим вообще ничего не знал. Из скучного и неизвестного Максим выбрал неизвестное.

— У них там в этом году урожай кедрового ореха ожидается. А это бывает не каждый год, как и урожай яблок у твоей бабушки в Белоруссии. Вот научишься кедрачить, на рыбалку сходим, — рассказывал Вселдыч о ближайших перспективах.

Это было неделю назад, а сейчас Максим сидит в самолете рядом с Андреем и Вселдычем и в принципе не понимает, зачем он летит в эту незнакомую ему Горную Шорию. Понимая, что принятое решение является спонтанным и необдуманным, Максим объяснял это тем, что интерес к новому и неизведанному у него, как и у всего человечества, по всей вероятности, заложен в генах.

За размышлениями почти четыре часа полета прошли незаметно. От аэропорта Новокузнецка до железнодорожного вокзала ехали на таком древнем автобусе, что Максиму показалось, что он и с места-то не сдвинется. Но он и с места сдвинулся, и благополучно довез всех до вокзала. Вид из окон автобуса сначала был какой-то нерадостный: бараки, горы угля, карьеры. Максим представил, что они едут по территории необжитой планеты. Даже невысокие горы-сопки вписывались в это его представление. На все Максим смотрел с удивлением, даже люди здесь